Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность

этого слова. Сами они не занимались шпионской деятельностью, а собирали, систематизировали и оценивали полученную от их агентов информацию, которую затем частично по радио, а частично по почте направляли по назначению“. Далее в докладе Бонжура приводятся слова, сказанные Ресслером на судебном процессе: „Я с чистой совестью могу сказать, что не желал, чтобы возможные последствия моих действий нанесли ущерб внешним связям Швейцарии“…

Сперва агентурная сеть Ресслера, безусловно, обслуживала только швейцарский генштаб. Потом, когда вспыхнула война, доступ к сведениям Ресслера получили разведки стран антигитлеровской коалиции. И, нужно признать, эта информация, исходившая из правительственных и военных кругов Германии, была довольно ценной…

Желая победы Объединенным Нациям, ибо только это могло спасти страну от германской оккупации в будущем, полковник Массон (начальник швейцарской разведки. – Б. С.) не препятствовал своим подчиненным устанавливать связи с агентурой союзников. С его молчаливого одобрения бюро „Ха“ позволило Рудольфу Ресслеру передавать сведения по Германии англичанам и американцам… С конца 1942 года подпольная антинацистская организация Ресслера начала выполнять задания нашего Центра. Но… имени руководителя этой группы никому из нас, за исключением Тейлора (псевдоним одного из агентов, Христиана Шнейдера, работавшего в Международном бюро труда в Женеве переводчиком и отказавшегося вернуться в Германию после прихода Гитлера к власти. – Б. С.), известно не было. Не знали мы и того, что Ресслер работает на швейцарскую разведку.

Сиси (эмигрантка из Германии, проживавшая в Женеве и работавшая машинисткой в Международном бюро труда. – Б. С.) и я знали лишь, что сведения поступают от какого-то человека из Люцерна (отсюда и кличка – „Люци“. – Б. С.). Тейлор был посредником. Он вручал Сиси при встрече текст информации, а она передавала его мне. Отредактированный и зашифрованный мною текст с пометкой „от Люци“ посылался в Москву.

Мне и позже не довелось лично познакомиться с Рудольфом Ресслером. Из наших сотрудников только Сиси и Джим (англичанин Александр Фут, выполнявший функции радиста. – Б. С.) виделись с ним однажды. Это произошло осенью 1944 года.

Сведения, поступавшие от Люци, исходили из различных учреждений Германии. Поэтому, чтобы в Центре имели точное представление, откуда, из какого источника получена та или иная информация, я обозначал эти источники условными именами – Вертер, Ольга, Тедди, Фердинанд, Штефан, Анна. Имена эти не принадлежали каким-то конкретным лицам. Придумывая псевдонимы, я обозначал лишь имя, созвучное с немецким названием данного учреждения. Например, Вертер – вермахт и т. п. Пересылая через Тейлора и Сиси свой материал, Люци помечал, из какого ведомства он получен: „из ОКВ“, „из ВВС“, „из МИД“. Шифруя текст, я кодировал источники соответствующими псевдонимами, известными лишь мне и Директору (так обозначалось руководство советской разведки. – Б. С.).

Разумеется, в то напряженное время руководство Центра очень интересовалось, что представляют собой источники Люци: где служат эти люди, их фамилии, звания, из каких учреждений поступает информация… Если принять во внимание тяжелую военную обстановку под Сталинградом и на Северном Кавказе, станет ясно, какое значение придавал Центр надежности и точности сведений. Тем более что информация Люци иногда довольно широко освещала некоторые замыслы германского военного командования. Да и поступала она из Берлина довольно оперативно, хотя утверждение Александра Фута, что решения гитлеровской ставки оказывались известными нам порой через сутки после их принятия, безусловно, не соответствует действительности. Неверно также и то, будто в отдельных случаях мы узнавали об изменениях в немецких оперативных планах, дислокации войск и т. д. даже раньше, чем командующие немецкими армиями на Восточном фронте.

Сначала Центр весьма настороженно отнесся к данным, сообщаемым Люци. Потом, когда был проведен соответствующий анализ информаций, наша настороженность сменилась желанием более тесного сотрудничества. Люци охотно пошел навстречу и спустя какое-то время даже приподнял завесу над своей тайной: рассказал кое-что о служебном положении и разведывательных возможностях своих берлинских друзей. Однако он категорически отказался назвать их настоящие фамилии и должности, так как, по его словам, это могло оказаться для них гибельным. Мы, разделяя опасения Люци и понимая, что он прав, больше не задавали ему подобных вопросов.

Эта тайна Люци остается и по сей день нераскрытой. Любопытно признание бывшего начальника Центрального разведывательного управления США Аллена Даллеса. В своей книге „Искусство разведки“ он пишет следующее: „…Советские люди использовали тогда фантастический источник, находящийся в Швейцарии, по имени Рудольф Ресслер, который имел кличку Люци. С помощью источников, которые до сих пор не удалось раскрыть, Ресслеру удавалось получать в Швейцарии сведения, которыми располагало высшее командование в Берлине, с непрерывной регулярностью, часто менее чем за 24 часа после того, как принимались ежедневные решения по вопросам Восточного фронта…“.

Как видим, даже для руководителя ЦРУ источники Ресслера остаются загадкой, несмотря на то что А. Даллес в годы войны находился в Швейцарии и сам занимался разведывательной деятельностью против Германии. Он без какого-либо сомнения повторяет взятое с потолка утверждение Фута о разведке, якобы извещавшей союзников о принятых в германских штабах решениях менее чем за 24 часа.

Существует еще одна „загадка Люци“ – с помощью каких средств немецкий эмигрант поддерживал регулярную и устойчивую связь со своими корреспондентами в Берлине?

В западной печати на сей счет высказываются различные мнения. Некоторые считают, что Рудольф Ресслер и его берлинские единомышленники