путешествия, — отвечал юноша. — Сначала я подумал, что у нее морская болезнь, что ее попросту укачало, но когда она стала жаловаться, что больно дышать, то я добежал за вами.
— И прекрасно сделали, — заметил доктор, — в этих случаях необходима немедленная врачебная помощь. Опоздай вы на несколько часов, вряд ли мне удалось бы спасти девочку от страшной болезни. Впрочем, своим спасением она обязана вам и вашей негритянке больше, чем мне; вы оба прекрасно ухаживали за больной. Ваша негритянка— настоящая сестра милосердия. Среди чернокожих редко можно найти такую прислугу, сказал доктор.
— Роза не прислуга, — возразил юноша, — она наш самый близкий друг и вполне заменяет мать как Нэлли, так и мне.
При этих словах доктор сделал презрительную гримасу.
— Но ведь она чернокожая! У нас в Америке негры могут быть только прислугой у белых, заметил он.
— Я не американец, — отвечал юноша.
— Ах, да, я и забыл, что в вашей большевистской стране этих черных животных считают за людей, — сказал доктор и засмеялся.
— Конечно, за людей, а то за кого же! — воскликнул юноша.
— Впрочем, это все равно, вы можете считать их за кого угодно у вас в России, а за пределами вашей страны я вам не советую называть негритянку своим другом и чуть ли не матерью, иначе может случиться то, что от вас начнут сторониться порядочные люди.
— Я этого не опасаюсь, — твердо отвечал юноша. — Кроме Розы, у нас не осталось ни одного близкого существа. Ведь у Нэлли, как и у меня, тоже нет ни отца, ни матери, — прибавил он.
— Разве эта девочка не ваша родная сестра? — удивился доктор.
— Нэлли не настоящая моя сестра. Я ее называю сестрой, но она носит даже другую фамилию. Меня зовут Петр Орлов, а фамилия Нэлли Келлингс.
— Она американка? — сдвигая брови, спросил доктор.
— Нет, она англичанка, — отвечал юноша.
— Англичанка, — повторил доктор Браун.
Лицо его сразу приняло серьезное выражение, брови сдвинулись, образовав складку над носом. Он медленным движением руки взял из стоявшего на столе ящика сигару, откусил ее острый конец, зажег спичку и начал закуривать.
— Так вы действительно едете в Москву? — после продолжительной паузы спросил доктор, — Для чего? Что вы будете там делать?
— Мы будем работать и учиться в России, отвечал юноша.
— Учиться, чему?
— Как чему? — удивленно отвечал. юноша. — Да ведь в Советской России строится первое в мире социалистическое государство.
Доктор так и покатился со смеху.
Петр Орлов густо покраснел. Ему было досадно на самого себя за излишнюю болтливость с малознакомым иностранцем и обидно за насмешливое отношение американца к его искреннему порыву.
— Я не понимаю, что вы нашли в этом смешного, доктор? — сказал юноша. — Разве я мало трудился в Америке, изучая кинематографию с тем, чтобы отдать свой опыт и знания на пользу своей страны?
Доктор не слушал юношу и продолжал громко хохотать.
— Ой, не могу! — повторял он, задыхаясь от смеха. — Простите меня, молодой человек, уж больно вы меня рассмешили со своим социалистическим государством! Вы не успеете доехать до Москвы, как его уже не будет существовать… Зачем же вы тащите с собой эту английскую девочку? — наконец спросил он, отдышавшись.
— Нэлли едет в Россию по своему собственному желанию, — отвечал Петр Орлов. — Она ученица Мэри Пикфорд и, несмотря на свои четырнадцать лет, приобрела известность в Калифорнии. Она прекрасно играет, и при этом она очень смелая: ведь ее не раз снимали с дикими зверьми. Однажды лев чуть не растерзал Нэлли. Ее едва удалось спасти. Все американские газеты писали об этом и говорили, что Нэлли Келлингс обладает большим талантом, — с гордостью рассказывал юноша.
— Я не понимаю в таком случае, почему же вас так легко отпустила Компания из Америки?
— Да нас и не отпускали, но я решительно заявил, что если нас не отпустят, то ни Нэлли, ни я играть в этой Компании больше не будем и перейдем в другую. Эта угроза испугала директоров, и они предпочли, чтобы мы уехали совсем.
Доктор Браун нахмурил свои брови и задумался.
— Молоды вы очень, а потому и не даете себе отчета в своих поступках, — сказал он. — А все-таки я считаю, что вам незачем, ехать в Россию. Там вам нечего делать.
— Нечего делать! — воскликнул Петр. — Ну, уж извините, доктор, вы очень ошибаетесь! В Советской России работают все, и нам, конечно, найдется работа по нашей специальности. Мне говорил один из наших директоров, посетивший недавно Москву, что кинематография в России сильно развивается и имеет огромное будущее.
