коммунистических идеях, а на рыночных и капиталистических, тоже были диктаторскими, с лагерями и кровью. Если власть бесконтрольна, что бы она ни декларировала, она будет деградировать, она будет скатываться к диктатуре и закручиванию гаек. Мы делаем упор на развитие самоуправления. Будущее за этим…
Моя жена была членом партии Лимонова. Но если брать национал-большевистскую организацию, там по взглядам сплошная эклектика. В результате жена вышла из НБП.
Наша семья нормальная. Мы сохраняем свои позиции, сохраняем ясность, живость ума и понимаем, что участие в политических и общественных процессах – это залог того, что в том числе и наши дети будут иметь шанс жить в более прогрессивном обществе. В этом плане я считаю себя абсолютно счастливым человеком. Гармония в семье присутствует. Конечно, бывают и проблемы, и сомнения, и уныние, но это всем свойственно. Но в целом пока оптимизм удается сохранять.
Меня часто спрашивают: а деньги как вы зарабатываете? Все-таки семью надо кормить… Это выбор каждого, как хочешь зарабатывать. Если тебе это близко, иди и занимайся бизнесом. Мне это не близко. У меня юридическое образование, у жены тоже, кстати, юридическое образование, она еще и в журналистском деле развивается.
На хлеб мы себе заработать можем. Плюс у нас все-таки организация и там какая-то взаимопомощь идет, а большего нам и не надо. Официально, по трудовой книжке, я работаю в оппозиционной газете «Гласность» юристом.
Я абсолютно обычный, нормальный человек со своими эмоциями и способами расслабляться. Я бы не назвал себя трудоголиком, но от нагрузок, от общественной работы я испытываю удовольствие. Чем больше ответственности, чем больше нагрузки, тем больше кайфа. Я достаточно спортивный человек, люблю с друзьями в футбол погонять, в спортзал иногда сходить, железки поднимать. Я слушаю песни не только про Ленина, Сталина и марши какие-то. Я люблю и российский рок конца 80-х – начала 90-х годов.
Но главная цель в жизни какая – борьба. И другого мне не надо. Я уверен, что в течение ближайших 10 лет в России будет мощное новое левое движение. За такую цель стоит побороться.
На чьих книгах я учился
В детстве я любил научную фантастику. Ефремов, Казанцев, Стругацкие, Брэдбери создавали очертания будущего. Впечатляли картины человечества, освобожденного от эксплуатации себе подобными: уход от рутинного труда, его роботизация, высвобождение времени для саморазвития, гармония с природой, освоение космоса, заселение других планет, продление жизни человека за пределы 100 лет. Вне вульгарной конкуренции, вне борьбы за выживание, навязанной капитализмом, с совершенно иным отношением, бережным, прежде всего, человека к человеку, это не такая уж и фантастика… Все это казалось недалеким будущим, но жестокая реальность девяностых отбросила не только нашу родину, а вместе с нами и все человечество, далеко назад. Прогресс свелся к потребительству, из него ушло творческое, альтруистическое начало, оно вытеснено корыстью, прибылью, суетой. Поэтому закономерно, что в нашей изнурительной информационной борьбе с силами регресса практически не остается времени на чтение. А если и читаешь, то какой-нибудь быстрорастворимый детектив, возникла боязнь «длинных смыслов», это тоже своеобразное бегство от свободы, которую не измерить деньгами… Клиповое сознание – вот к чему пришло в результате жуткой деформации наше общество после 1991-го…
Как ни странно, именно в заключении у меня появилось время на чтение. Товарищи-сокамерники давали почитать свои книги. Вышла такая смесь: Гессе, Ницше и воспоминания прозревшего Полторанина о Ельцине и девяностых. В такие моменты книга поддерживает…
Ранее, в юношеские годы, я любил читать Достоевского, и поныне люблю. Экзистенция, душевные, нравственные, неподдельные страдания, колоритные русские характеры впечатляют, заставляют задумываться, учат… Мои любимые писатели Маркес, Сартр, Кафка. Вообще предпочитаю литературу философского плана.
Но меня не миновала и чаша с коктейлем Сорокина – Пелевина, соблазн девяностых. Читал и их произведения… Считаю постмодерн в нашем, отечественном искусстве тупиковой, бесплодной ветвью. Я, конечно, не навязываю никому, даже дома, своих вкусов, боже упаси, пусть расцветают сто цветов… Однако роман, повесть должны, по-моему, нести некий идейно-реальный заряд, не обязательно позитивный, но все же быть руководством к действию, ориентиром, к чему стремиться. Постмодерн вместо этого предлагает свой стеб, выдернутые из исторического контекста цитаты, высмеивание всего и вся. Это и есть по-своему конец истории рукотворный, литература социального пессимизма, пустая литература. Если общество остановилось в своем развитии – это не повод для идиотского, вредного и самоубийственного хохота. Помните детскую сказку о пузыре, который до того дохохотался, что лопнул? В потерявшем ориентиры, заблудшем социуме не находится человека, способного ему, обществу, сказать в своем произведении прямо, без оговорок и хитростей, что оно так погибнет. Вот и возникает после чтения упомянутых тобой ощущение пустоты. Пустая литература, она ворует время у молодых. Вакуум вселенского хохота втягивает их идеи, не дает укорениться ни одной мысли… Там нет никакого посыла на будущее, создается культ безвременья. Уверен, что «Так закалялась сталь», как бы ее ни обесценивали и ни высмеивали, в тысячи раз полезнее сегодняшним ровесникам Николая Островского, чем остроумие в вакуумной упаковке.
Наследие титанов революции
Все последние годы официальная пропаганда в лице многочисленных якобы историков и якобы политологов убеждала нас в том, что Октябрьская
