придерживаться, то идти уже будет не так трудно. Но если вы не решаетесь…
– Я не решаюсь? – возмущенно перебила его девушка. – О, прошу вас не приписывать мне такой боязливости. Я решусь при любых обстоятельствах.
С этими словами она вышла из кареты и в следующий миг уже стояла на дороге. Тотчас же ветер подхватил и поднял ее вуаль; крошечные ручки девушки ухватились за нее, пытаясь поправить; но вуаль крепко зацепилась за шляпу, и, к величайшему удовольствию Эдмунда, она ничего не могла с ней поделать.
Между тем лошадей запрягли во вторую карету. Так как дорога была уже проложена, то дело шло быстрее; тем не менее Освальду все время приходилось направлять кучеров. Метель все еще не прекращалась, а ветер гнал и крутил снежные хлопья. Неясно, словно сквозь белую пелену, по обе стороны дороги вырисовывались ели, а вся даль была скрыта туманом. Надо было иметь много юношеского задора и юмора, чтобы находить эту дорогу сносной или даже приятной. К счастью, этими качествами молодые путники обладали в полной мере. На все они смотрели как на увеселительную прогулку. Тяжелая дорога, где на каждом шагу они по колени погружались в снег, непрестанная борьба с ветром, все малые и большие препятствия, которые приходилось преодолевать, служили для них неисчерпаемым источником веселья. Разговор не прерывался ни на одну минуту, это была настоящая перепалка; каждое слово подхватывалось на лету и возвращалось обратно. Ни в насмешке, ни в поддразнивании никто не оставался в долгу, и все это было так непринужденно, так естественно, словно они были знакомы друг с другом очень давно.
Наконец подъем благополучно миновали. Дорога, разделявшаяся здесь, не представляла в дальнейшем таких препятствий, которые были только что преодолены. Кареты уже стояли рядом, и лошади были снова перепряжены на свои места.
– Теперь нам, вероятно, придется расстаться, – сказала девушка. – Вы, конечно, поедете по большой дороге, а мой путь лежит в этом направлении.
– Но, во всяком случае, не слишком далеко? – поспешно спросил Эдмунд. – Прошу прощения, но это дорожное приключение со своими препятствиями лишило возможности соблюдать этикет. Мы до сих пор даже не отрекомендовались вам. Разрешите мне в этом не совсем обычном положении представиться вам: граф Эдмунд фон Эттерсберг, имеющий, кроме того, удовольствие представить вам своего двою-родного брата Освальда фон Эттерсберга. От необходимых салонных поклонов вам придется нас избавить, а то этот милый норд-ост немедленно бросит нас в снег к вашим ногам.
При упоминании фамилии Эттерсбергов девушка вздрогнула.
– Граф Эдмунд? Владелец майората Эттерсберга?
– К вашим услугам!
На губах незнакомки скользнула мимолетная усмешка.
– И вы были моим спасителем. Мы помогали друг другу выпутаться из беды? О, это неподражаемо!
– Мое имя, по-видимому, знакомо вам? – сказал Эдмунд. – Я тоже могу узнать…
– Кто я? Нет, граф, этого вы не узнаете ни в коем случае. Но я советую вам в Эттерсберге промолчать об этой встрече. То же самое дома сделаю и я, потому что нам все-таки изрядно попадет, если мы сознаемся, хотя мы с вами решительно ни в чем не виноваты.
Здесь самообладание покинуло говорившую, и она залилась таким звонким, веселым смехом, что Освальд с изумлением взглянул на нее, Эдмунд же, наоборот, тотчас стал вторить ей.
– Следовательно, между нами существуют такие тайные отношения, о которых я пока не имею ни малейшего понятия, – сказал он. – Во всяком случае, у вас, кажется, очень веселый характер, а так как вы ни за что не хотите раскрыть свое инкогнито, то разрешите, по крайней мере, посмеяться вместе с вами. – И он стал хохотать так же весело и от всего сердца, как и она.
– Карета готова, – прервал Освальд их бурное веселье. – Пора садиться.
Оба тотчас же перестали смеяться, и их лица очень ясно показывали, что такое вмешательство они считали очень неделикатным. Молодая девушка закинула головку назад, с головы до ног смерила говорившего взглядом и, отвернувшись от него, без лишних слов направилась к экипажу. Эдмунд, конечно, пошел следом, отстранил кучера, стоявшего у подножки, помог девушке сесть и закрыл дверцы.
– И я действительно не должен знать, кого именно столь милостиво, но, к сожалению, так ненадолго послал мне случай на моем пути? – спросил он, склонившись в окно.
– Нет, граф! Может быть, вы получите разъяснение в Эттерсберге, если мои приметы там известны. Я же ничего вам не скажу. Еще один вопрос! Скажите, ваш кузен всегда так учтив и участлив, как сегодня?
– Вы думаете так потому, что в продолжение всего пути он не сказал ни слова? Да, к сожалению, у него всегда такая манера относиться к незнакомым, что же касается его вежливости, – вздохнул Эдмунд, – то вы не поверите, сударыня, сколько раз мне приходилось вмешиваться, чтобы исправить этот его недостаток.
– Ну, вы относитесь к этой задаче с полным самопожертвованием, – насмешливо улыбнулась девушка, – и вообще у вас невероятная любовь к каретной подножке. Вы опять стоите на ней.
Эдмунд действительно стоял там и простоял бы еще долго, если бы кучер, взявшийся за вожжи, очень ясно не выказывал своего нетерпения.
