– Вот и у меня такое чувство. И уже давно, – опять шутит Нина Федоровна.
Она отпирает дом: смотритель дал ей ключи.
Вилла просто огромная.
– Я бы не хотел здесь оставаться, в этих залах так пустынно. И пахнет плесенью, – говорит Ребман.
Но пасторша ему объясняет, что таковы все дома, в которых никто не живет постоянно, а только время от времени.
– Все меняется, как только помещение становится обитаемым: насколько я вижу, это хороший дом, и провести в нем лето было бы для меня большим удовольствием. Посмотрим, возможно ли это. Теперь нужно скорее и маленький домик осмотреть, чтобы иметь представление об обоих. Это, наверное, где- то здесь, ближе к станции. Собственно говоря, мы должны были его заметить с дороги. Но сперва всегда замечают все большое. Хотя меньшее, как правило, оказывается и красивей, и лучше.
Она запирает большой дом и снова пробирается к дорожке. И они видят домик для прислуги. Он спрятался за двумя елями, погруженный в снег и в свои мысли, и совсем покосившийся, по крайней мере, снаружи. Но внутри здесь намного уютнее, чем в большом доме.
– Мне кажется, это нам больше подойдет, – важно заявил Ребман, который с большим удовольствием проводил бы каникулы в уже привычном семейном кругу.
Однако пасторша не спешит с принятием решения:
– Сначала мы осмотрим другие дачи, сдающиеся внаем, тогда мы сможем сравнивать и проголосуем, как это принято у швейцарцев. Хотя я тоже полагаю, что лучше всего нам было бы устроиться в доме для прислуги: там мы будем предоставлены сами себе и сможем достичь блаженства даже без попечения со стороны отца пастора.
– А он что, тоже поедет с нами?
– Боже упаси! Он из тех настоятелей, которые думают, что церковь убежит, если они не будут все время ее стеречь. Но мы к этому уже привыкли.
На обратном пути, когда они вернули смотрителю ключи, им все же удалось прийти к единому мнению: либо вилла, либо домик прислуги. Скорее второе – это как раз подходящий для них по величине дом и в нем намного уютнее, чем в огромной вилле. Они ведь не собираются везти за собой целый вагон вещей.
В тот же вечер состоялся семейный совет при участии Петра Ивановича, но без отца пастора. Совет постановил, что лучше не впутывать посторонних в это предприятие: может статься, – а такие случаи уже бывали, – что другие съемщики в последний момент откажутся, и тогда целый «дворец» повиснет у них на шее и испортит им все каникулы. Когда они встали после чаю из-за стола, можно было констатировать, что выбор пал на домик для прислуги, так что дача у них уже есть. А ведь у многих даже в июне еще нет пристанища, потому что они поздно начинают искать, и им приходится брать то, что осталось невостребованным. А Болшево – место красивое, там есть речка, где можно купаться и кататься на лодке.
– Да, – говорит Нина Федоровна, – я совсем позабыла, что у нас будет еще и своя купальня!
– Ну, тогда уж точно берем!!!
Каждый рассказывает о Болшево что-нибудь хорошее. Там даже есть свой маленький театр, в котором выступают актеры Художественного театра. Некоторые члены труппы летом живут в Болшево или где-то поблизости.
Пока они дискутировали и строили планы на все лето, пришла горничная Ольга и позвала Нину Федоровну к телефону.
Она пошла и не возвращалась около получаса. Через открытую дверь доносился ее возбужденный голос, но было не разобрать, что она говорила. Когда она наконец вернулась, то сияла, словно зажженная лампа:
– Место для Петра Иваныча!
Ребман не спешил проявлять энтузиазм:
– Что-нибудь стоящее?
– Такие вопросы не задают сходу, главное сейчас то, что у вас появилось место, и вы можете начать хоть что-то зарабатывать!
– Даже без предварительного собеседования? Это наверняка достойное место! И какой же волшебник меня туда устроил, уж не швейцарский ли консул?
– Нет. Это вообще не швейцарец. К ним вас не возьмут, можете не беспокоиться.
– Так у кого же тогда? Рассказывайте, наконец!
Нина Федоровна называет фирму, но не успевает договорить до конца, как старший сын со смехом ее прерывает:
– Это уж точно то, что нужно. Там он несколько лет просидит без толку за канцелярским столом, а потом все прогорит, как это было с их последним предприятием!
Мать строго осадила сына:
– Постыдился бы так говорить! Это ведь с каждым может случиться, но люди они порядочные!
– Еще бы, это же наши «клиенты»!
– Попридержи язык!
