– Берегись, так ты рискуешь попасть за решетку – за нанесение ущерба сооружению общественного пользования.
– Убить… но с разрешения, – проговорил Маркёй и, порывшись в жилетном кармане, вытащил монетку в десять сантимов – французской чеканки.
Вертикальная щель динамометра мерно светилась никелем.
– Это самка… – без тени улыбки сказал Маркёй, – но она очень сильна.
Монетка тихо звякнула где-то внутри, как будто внушительных размеров машина потихоньку готовилась к работе.
Андре Маркёй схватился за нижнюю часть, напоминавшую металлическое сиденье, и без видимого усилия потянул на себя:
– Прошу вас, мадам.
Конец этой фразы потонул в восхитительном грохоте ломающегося механизма, вырванные с корнем пружины зазмеились по земле, словно внутренности поверженного зверя; циферблат вытянулся, его стрелка бешено крутанулась, точно затравленный в норе хищник.
– Давайте-ка убираться отсюда, пока не поздно, – сухо вымолвил генерал, – агрегат у этой скотинки, как ни странно, оказался непрочный.
И уже совершенно овладев собой, хотя Маркёй все еще сжимал, наподобие кастетов, две блестящие рукоятки, они перелезли через ограду и направились к поджидавшему их экипажу.
Занимавшийся день отливал каким-то замогильным светом.
Страсти Христовы в свете гонок по пересеченной местности
Варавва, как лицо заинтересованное, был снят с соревнования.
Дежурный по старту Пилат, перевернув свой водяной хронометр, известный также как клепсидра, намочил руки – если только не поплевал на них просто-напросто перед тяжелой работенкой – и дал отмашку.
Иисус сразу же рванул вперед.
От Матфея, авторитетного спортивного комментатора тех лет, мы узнаем, что велогонщиков тогда на старте как следует бичевали – так ямщики разогревают обычно свои лошадиные силы. Хлыст выступал одновременно и хорошим стимулятором, и средством гигиенического массажа. Иисус, соответственно, был в прекрасной форме, когда нажал на педали, но тут у него лопнула шина: чей-то терновый шип пропорол весь периметр переднего колеса.
Сегодня мы можем видеть весьма точное подобие тогдашнего венца на рекламе производителей шин с протекторами, устойчивых к проколам. Увы, велосипед Иисуса, обычный трековый однокамерник, такими оснащен не был.
Два разбойника, похоже, сговорившись, точно ярмарочные воришки, тут же вышли вперед.
Неправы те, кто утверждает, будто причиною всему были гвозди: образа четко показывают нам лишь три крестообразные лопатки для съема шин, те, что еще называют «минутками».
Прежде всего, наверное, следует сказать о технических ошибках Иисуса и описать вкратце использовавшийся им болид.
Велосипедная рама как таковая появилась сравнительно недавно; впервые на гоночных машинах она была применена лишь в 1890 году. До тех пор каркас состоял из двух несущих реек, перпендикулярно припаянных друг к другу. Называлась эта конструкция прямоугольной или крестообразной. Соответственно, после аварии с шиной Иисус стал подниматься по нагорью пешком, взвалив свой каркас – или, если угодно, крест – на плечо.
Гравюры того времени воспроизводят эту сцену по любительским фотографиям. Похоже, между тем, что круговые гонки были запрещены специальным распоряжением префекта после небезызвестного инцидента, столь печальным образом увенчавшего гонку Страстной недели, – споры по этому поводу с новой силой вспыхнули совсем недавно после схожего происшествия, практически в годовщину этого трагического события, случившегося с графом Зборовским на нагорье подле Тюрбии. Этим и объясняется тот факт, что спортивные еженедельники, доносившие до своих читателей эту знаменитую картину, помещали на своих страницах изображения велосипедов самых невообразимых конструкций. Нередко им случалось даже путать крестообразный каркас самой машины с совсем другим крестом, представляющим собой ее руль, и рисовать Иисуса, распростершего руки по этому рулю – отметим в этой связи, что Иисус во время гонки лежал на спине, чтобы уменьшить сопротивление воздуха.
Также следует отметить, что рама – или крест – его машины, как и многие обода сегодняшних велосипедистов, была деревянной.
Некоторые обозреватели также ошибочно предположили, что Иисус выступал на обычном самокате – что, конечно же, было бы совершенно невозможно в условиях подъема по пересеченной местности. Согласно утверждениям древних агиографов, неравнодушных к гонкам, – святой Бригитты, Григория Турского и Иренея, – крест был снабжен неким приспособлением, которое они называют suppedaneum[26]; несложно усмотреть здесь упоминание о педалях.
Юстус Липсий, Юстин, Босиус и Эриций Путеанус описывают, в свою очередь, другую принадлежность его машины, которую, как писал в 1634 году
