Я присвистнул:
– Что-то серьезное случилась у Императрицы.
Сыщик снова хмуро кивнул:
– В прошлый раз после того, как её брат интересовался делами канцелярии имперского сыска, мы чуть не вторглись в Вог. Но тогда он рвал и метал, сейчас говорят, обходителен и вежлив. И это пугает еще больше.
Наш экипаж выбрался из Кривого переулка. Ближайший выезд из города вел на северный тракт. Он располагался за районом аристократов. Но я направил фальшивую тюремную карету к южному выезду. Там сейчас должно было быть целое столпотворение тех, кто хотел покинуть столицу. Но затеряться в толпе под носом у уставших стражей было проще, чем ехать через выезд, где тебя бы непременно запомнили.
Ехать нужно было через весь город. Кривой переулок был на западной окраине старого города, на острове. Выбрав одну из улиц, идущих параллельно главной дороге от северного моста к переправе в южную часть, я неторопливо правил.
Пришлось подождать, когда по реке в порт бредущие по берегу батраки протащат корабль. Затем перебрались на переправе на другую сторону реки. Внизу по течению кипела стройка века – по приказанию Императрицы через реку должны были провести разводной мост. Строили по чертежам гномов, правда, руками северных горцев, приехавших на заработки в столицу, так что в успехе этого нужного начинания я не был уверен.
– Карету почти не отличить от настоящий. Только наши все раздолбанные и на ухабах готовы развалиться, – заметил мой молчаливый спутник, когда мы вновь свернули с главной дороги.
– Документы есть?
– Вот, – он достал из-за пазухи сложенный лист бумаги. – Разрешение на выезд и запрет на досмотр кареты от старшего по канцелярии. Правда, подписи поддельные. Как я и говорил – лучше сразу голову на плаху.
– Возьми это, – я протянул ему еще одну бумагу. Он развернул её и с мрачным видом прочитал.
– Я даже не буду спрашивать, откуда у тебя настоящая подорожная от главы канцелярии.
– Правильно. Меньше знаешь – дольше живешь, – хмыкнул я.
Дальше мы ехали молча. Начались безрадостные рабочие кварталы, где располагались фабрики. Из черных прокопченных труб валил дым, грохотали ткацкие машины. Фабричный район – основа благополучия большинства аристократии Империи и ежедневная головная боль городских стражей. В канавах у дороги валялось несколько тел. Для успокоения совести я предположил, что они просто пьяны.
Миновав кварталы, где жили фабричные рабочие, и, перевалив через очередной холм, мы тряслись по ежегодно ремонтируемой, но не становившейся лучше дороге, по краям которой ютились деревянные хибары. Поговаривали, что скоро их должны были снести и на этом месте построить доходные дома, принадлежащие Империи. Все чаще по дороге попадались повозки, которые тоже ехали к выезду из города.
Если бы я не пользовался преимуществом того, что на нашей карете был нанесен символ главной тюрьмы столицы и не обгонял всех прочих, плестись пришлось бы долго. И все равно у поста, расположенного на пустыре за складскими помещениями, столпилась целая очередь желающих покинуть Новую Ниссу.
Вырулив на противоположную сторону я начал объезжать очередь. Многие стояли тут довольно давно. Хныкали недовольные дети, ярмарочные торговцы зло глядели на нас. Самые умные отвели свои телеги в сторону, благо пустырь был большой, и устроили привал.
На стене склада я заметил очередной, начерченный видимо только сегодня, синий круг. Лениво скользнув по знаку взглядом, я сделал вид, что не заметил направляющегося к нам человека в синим плаще.
Обогнув очередь из карет, дилижансов и простых телег, мы подкатили к посту, на котором с десяток стражей деловито опрашивали пассажиров дилижанса, который давно отстал от своего графика.
Завидев нашу карету, к нам направился имперский страж в такой же черной, но пыльной одежде, как у моего худого провожатого. Он протянул бумаги подошедшему:
– Привет, Стров. Нашли кого-нибудь?
Тот лишь отрицательно покачал головой. Изучив первую подорожную и даже не став заглядывать в окно кареты, он лишь махнул рукой стражнику у шлагбаума:
– Пропускай.
Стоящий с другой стороны кареты человек в синем плаще закончил возиться с небольшим камнем и вернул его в кисет. Я чувствовал его взгляд, но не сделал ни малейшего движения, чтобы взглянуть в ту сторону. Щелкнув кнутом, я направил экипаж под поднятый шлагбаум.
Многие в очереди завистливо проводили нашу карету взглядами. Хотя на самом деле, вряд ли кто хотел поменяться местами с её пассажирами за решетчатыми окнами. Мы выехали из города.
Через полчаса столица скрылась за холмом, и наш путь пересеклась с еще одной дорогой, описывающей Новую Ниссу по дуге. Её использовали для доставки товаров к фабрикам на западной окраине, которые возить через городские кварталы было запрещено. Когда я остановил экипаж, мой спутник спрыгнул с облучка.
