ошибке вышли чуть раньше, в Понизовке. Зато пешком прогулялись пару километров мимо забора огромного недостроенного с советских времен комплекса, принадлежащего уже много лет олигарху Коломойскому, живущему в Швейцарии. Хотел было показать заодно детям и Лизе Институт гидрофизики морей со шторм-бассейном, но, учитывая, что мы хотели еще погулять по Симеизу, перенес этот визит на следующий раз. Наташа подготовилась к нашему приезду слишком серьезно. Приготовила борщ, салаты, котлеты. Я купил по дороге бутылочку коньяка. Обедали весело. С нами обедали дочка и внучка Наташи. Наташа вовсю готовится к будущему курортному сезону. Хочет договориться с Институтом гидрофизики по поводу места для автостоянки для постояльцев гостиницы, планирует работу своих торговых точек в Симеизе и тут, в Кацивели. С ее энергией можно будет не удивляться, если окажется, что она не только менеджер гостиницы, а также ее шеф-повар, но по совместительству работает менеджером еще в двух-трех отелях.
Когда я объяснил Тэо и Антону, что все эти гостиницы являются частью гаражного кооператива, они не поверили. Тогда мы подошли к соседней пятиэтажной гостинице, весь первый этаж которой составляют автомобильные гаражи с настоящими гаражными воротами, на которых висят приклеенные бумажки «ГАРАЖНЫЙ КООПЕРАТИВ». Мальчишки рассмеялись. А потом мы сходили и через забор посмотрели на недостроенную «гаражную» часовню, нижняя часть которой один в один напоминает гараж. К большой «гаражной» церкви уже не ходили. Она тоже не достроена, но на самом деле на гараж не похожа. Наверное, председатель кооператива строил тут часовню и церковь, чтобы заручиться на всякий случай поддержкой православной церкви, ведь все эти постройки незаконны и нелегальны. Но, наверное, договорившись с местной властью о ненападении, понял, что церковь ему уже не нужна, а значит — можно и часовню, и церковь не достраивать. Лучше построить еще один пятиэтажный «гараж» для отдыхающих. Количество нелегальных гостиниц в Крыму исчисляется тысячами, если не десятками тысяч. Местным властям с ними бороться нет смысла. Вместо налогов эти гостиницы рассчитываются взятками с прокуратурой, милицией, налоговой инспекцией и всеми другими местными органами. Кроме того, те же прокуроры и милиционеры могут в любой момент приехать, и отдохнуть и поужинать бесплатно, могут попросить взять на несколько дней на отдых своих друзей и родственников. Я, правда, тоже провел в этой гостинице несколько дней бесплатно в прошлом ноябре. Но меня пригласил совладелец поработать над романом, что я и сделал. Весной, в апреле или мае, можно снова приехать на недельку. Тут есть где погулять, и работается в крымской тишине замечательно.
Попрощавшись с Наташей и ее дочкой, мы отправились пешком в Симеиз. Дорога над морем, длиной не больше двух километров, казалась бесконечной, так как каждые минут пять мы останавливались, чтобы полюбоваться то морем, то горами. Под горой Кошка в этот раз не было скалолазов. В самом Симеизе постояли, посмотрели с грустью на виллу «Ксению», в которой в 1990 году работало кафе. Мы сюда приехали в октябре того года с Лизой, через год после венчания. В магазинах ничего не было, кроме заварных пирожных по 15 копеек, консервированных бычков в томате и перловой крупы. В том кафе пирожных не было, но был кофе. И мы покупали пирожные в магазинчике рядом и со своими пирожными шли на виллу «Ксению» пить кофе. Сейчас эта вилла, как и соседние старинные здания, находится в таком состоянии, что может просто рассыпаться, как карточный домик. Если бы мы не пообедали у Наташи в «Волшебном плену», можно было бы поесть у крымских татар напротив парка, спускающегося к морю. Но мы пришли в «Сову», где час мучились, пытаясь доиграть одну-единственную партию в русский бильярд. Большой бильярдный стол явно не хотел, чтобы мы получили от игры удовольствие. Шары просто не хотели пролезать в лузы. Первым сдался Антон, усевшийся со стаканом пепси за стол и погрузившийся в какую-то интернет-игру. Потом устал Тэо, и нам с Лизой пришлось просто добивать оплаченное время. Так эту игру мы и не доиграли и решили больше в русский бильярд не играть. «Американка» куда легче и приятнее.
Когда вышли из «Совы», на Симеиз уже опускался прохладный неприветливый вечер. Мы поднялись на маршрутке на Севастопольское шоссе и дождались маршрутки на Форос. Вечером пытались смотреть телевизор, но ничего интересного не могли найти.
8 января. Крым. Форос
Из окна одной из спален хорошо видно Черное море, а из кухни — Форосская церковь на горе над поселком. Виден и перевал Байдарские ворота. Сегодня мы с Тэо и Антоном совершили восхождение. Сначала часа два поднимались нелегкими, иногда крутыми тропами до церкви. Антон настоял на том, чтобы взять с собой двухлитровую бутылку воды и свой планшет. В результате ему пришлось идти с рюкзачком на плечах. Он уставал чаще, чем мы с Тэо, и поэтому приходилось делать остановки. Наверху мы сначала постояли на площадке возле церкви, с которой был виден не только Форос с морем, но и соседние поселки. Я опять рассказал Тэо и Антону, как мы были тут с Лизой в 1992 году, когда церковь только готовили к новому открытию. Точнее, она была открыта, но ремонт еще продолжался. Нас встретил священник, отец Петр. Он мне предложил позвонить в только что повешенный колокол. Я тогда потянул за канат несколько раз, раскачивая колокол, но потом, после первого гулкого удара, язык колокола оборвался и гулко упал вниз на землю. «Ничего страшного, — сказал священник, — плохо закрепили! Пойдемте ко мне, выпьем чаю!» И мы зашли в его низенький, приземистый домик на краю утеса рядом с церковью. Он поставил на стол банку с вареньем. Сказал, что верующие бабушки ему постоянно приносят варенье и мед. Потом, несколько лет спустя, мы узнали, что отца Петра убили. Убил его солдат-дезертир, которого он приютил у себя в доме. Солдата потом нашли. Парень объяснил, что убил, чтобы ограбить и уехать куда-нибудь подальше. Денег он у отца Петра не нашел. У него не было денег, только с десяток банок с разным вареньем. В церкви тоже нечего было красть. Потом мы с мальчишками зашли внутрь. В церкви на нас обернулась пара с маленьким мальчиком лет шести. Мы поставили пять свечек
