Когда серое время года накладывается на черную эпоху в истории Донбасса, то картинка получается довольно устрашающей. Голые деревья, срубленные снарядами и осколками, разрушенные дома, люди, не спешащие без острой необходимости выходить из домов и квартир. Взорванные мосты и, как результат, накатанные лесные объезды, на которых тебя бросает вместе с машиной во все стороны. И вдруг, посреди всего этого мира, в котором остановилось время, билборд с портретом Тараса Шевченко и его цитатой на русском языке: «В ком нет любви к стране родной, те сердцем нищие калеки!». Эту мысль развивать излишне. Она сама приходит на ум, когда видишь «довоенные» и свежие руины Донбасса — и индустриальные, и жилые.
Несколько дней назад мы — трое литераторов — ехали на микроавтобусе агентства «Остання барикада», ехали по маршруту Славянск — Краматорск — Северодонецк, проезжали Лисичанск и другие населенные пункты. Мы ехали в зону войны, на территории, недавно освобожденные от сепаратистов, чтобы встретиться с теми, «в ком есть любовь к стране родной», к Украине. По дороге — регулярные блок-посты, проверки паспортов. На каждом блок-посту — военный с толстенной тетрадью-списком сепаратистов. Каждый паспорт человека, пересекающего блок-пост проверяется по этой тетради. Мне становится понятны регулярные новости о том, что на украинских блок-постах то и дело арестовывают боевиков. Просто боевики не знают, что их данные уже собраны в этих толстых тетрадях, и иногда под видом обычных мирных жителей они пытаются выехать из зоны военных действий то ли отдохнуть от войны, то ли проведать родственников, живущих на территориях, которые под контролем украинских военных.
Первое выступление в городе Славянск, в педагогическом университете отличалось от других университетских выступлений тем, что в первых рядах сидели мобилизованные военнослужащие, поставив на пол свои автоматы Калашникова дулами вверх. Они пришли прямо со службы и туда же возвращались сразу после встречи. Были и студенты, были и просто жители города. Вход был свободный и огромный зал казался переполненным. В мирном Киеве или Львове и социальная, и романтическая поэзия, как, впрочем, и вообще современная литература, — это радость для избранных. Большинство людей живет ежедневными жизненными заботами, которые иногда называют скучным словом «рутина». В зоне АТО «рутины» нет. О ней вспоминают с ностальгией. И поэтому поэзия, ворвавшись на мгновение в этот напряженный, перепуганный мир разрушенного мироздания людей, вдруг приобретает особую ценность, становится проповедью мира, любви, нормальной жизни.
В Краматорске патриотически настроенная молодежь организовала себе что-то, похожее на кафе с названием «Вільна хата». Аренду помещения оплачивают из гранта, полученного из Европы. Внутри можно пить кофе, чай, читать книги, пользоваться интернетом. А платишь — столько, сколько можешь. Не можешь — тогда все бесплатно. У входа стоит прозрачная коробка-копилка для денег. Каждый бросает в нее столько, сколько может. Наша встреча проходила вечером прямо там, а рядом на огромной пустой площади стоял памятник Ленину и возле него женщина по кругу возила коляску с ребенком. Среди молодежи в этих краях украинских патриотов намного больше, чем среди взрослых и пожилых. На балконах никто не вешает украинский флаг. Прохожие избегают разговоров с незнакомцами и некоторые, если не многие, считают, что «Россия еще вернется». Вадим, ученик пятого класса одной из школ Северодонецка, не боится к своей курточке привязывать «жовто-блакытну стричку» (желто-синюю ленточку цветов украинского флага). «У нас учителя — сепаратисты, — говорит он, — а вот ученики — патриоты».
В Северодонецке на проспекте Гвардейский в доме 31 расположено кафе «Артишок» — единственное место, где собираются те, кто любят Украину, и солдаты, и добровольцы, и местные жители. Каждое утро его хозяйка, которая не уезжала отсюда и во времена оккупации, Татьяна Белянская вывешивает у входа два флага — Украины и Северодонецка. На ночь оставлять украинский флаг нельзя — сорвут. Ее уже десятки раз обещали убить, резали обивку дверей ее квартиры, писали гадости на стенах парадного, но она не сдается. «Мне нечего терять! — говорит она. — Я 20 лет прожила в Сочи, а потом вернулась на Родину, в Северодонецк, и отсюда выезжать не собираюсь!» Во время оккупации российский военный зашел в кафе и возмутился, почему на барной стойке в стакане стоит маленький украинский флаг. «Потому, что здесь Украина» — ответила она ему. Он развернулся и вышел, так ничего и не заказав.
Одна из местных жительниц мне сказала, что каждый день, когда проезжает на троллейбусе по Гвардейскому проспекту мимо кафе «Артишок», взволнованно проверяет — вывешен ли у дверей украинский флаг. И каждый раз, когда его видит, успокаивается — флаг висит, значит все в порядке, значит ничего страшного не произошло. По этому флагу многие жители города «сверяют» власть, как иногда люди по башне с часами сверяют время на своих часах.
Несмотря на второе объявленное перемирие в этих городах и городках, от которых до линии фронта иногда меньше 10 километров, ощущается тревога и хрупкость тишины. Здесь стараются не думать о войне и не могут не думать. Здесь мало кто верит, что это перемирие перерастет в мир, в стабильность. Здесь сейчас боятся думать о будущем.
Да, Донбасс — это другой мир. Это мир, в котором время остановилось не сейчас, не во время Майдана, а намного раньше. И не было среди украинских политиков до нынешнего времени ни одного «часовщика», который захотел бы снова запустить часы Донбасса, чтобы они шли секунда в секунду с часами Киева, Львова и Черновцов. Теперь эти часы придется «запускать» всем нам вместе, и писателям, и поэтам, и музыкантам, и шахтерам, которым больше нравится держать в руке отбойный молоток, чем гранатомет. Эти часы все равно пойдут, затикают. Только от нас всех зависит, когда.
3 апреля 2015 года. Меньше выстрелов, больше арестов
