интенсивность. Я трачу очень много усилий, а результат зависит от техники и технологий. А технику и технологии кто должен привлечь? Работодатель. И он должен не только привлечь. Вот я работодатель, а вы рабочий, токарь, да? Я вам привез новый станок. Придется вам переучиваться. Есть программы управления.
Непросто, да.
И вот я как работодатель вам говорю: какая у вас есть зарплата – такая и останется. И индексировать даже не буду. А вы как рабочий мне скажете: да пошли вы с этим станком. И этот станок простаивает. Что нужно сделать, если я нормальный капиталист, думаю о самовозрастании своего капитала? Во- первых, надо амортизацию сделать, то есть все старые станки заменить. Раз в десять лет все обновлять. Чтобы станков возраста больше, чем десять лет, не было. Кто-нибудь делает это?
Нет.
Почти никто. Они что делают? Они эту амортизацию собирают, денежки (это как бы затраты). И их перегоняют в прибыль, а затем в офшоры. Второе. Часть прибыли я должен направить на накопление: на новые станки и увеличение зарплаты рабочим, в том числе на привлечение дополнительных рабочих. И амортизация дает моральное обновление, потому как, если я работодатель, я же не старые буду покупать станки, а новые – отсюда тоже рост производительности труда. Плюс еще. Суперсовременные станки я покупаю, рабочие трудятся так же, а зарабатывают больше. Получаю я больше них, конечно, гораздо больше, если я работодатель. Но и рабочие должны получать больше, если я заинтересован в том, чтобы купленные мною станки освоили. Или я надсмотрщиков поставлю? Это что у нас – рабовладение? Что, с кнутом стоять? Ах, вы токарь – не делаете? Раз, вас! Ну, плеткой можно было при феодализме работников подгонять. Сейчас-то уже не получится. Поэтому я смотрю на наших капиталистов, из кого они вышли, это шантрапа. Это не настоящие капиталисты.
Не настоящие, нет.
Раньше капиталисты в России царской из кого выходили? Из способных купцов, изобретателей, инженеров. И в Америке так же. Вот Форд, например. Он же был изобретателем. Он что сделал? «Я сразу повысил зарплату, я покрасил стены в белый цвет, всю грязь вычистил в помещении, все углы убрал, я решил, чем мои деньги будут куда-то уходить, зарплату выплатил, а они пойдут покупать…»
Мои машины, да.
Мясо. А машины само собой. Дешевые машины надо сделать. Почему дешевые?
Чтобы мог купить пролетарий.
Да. Потому что если я буду делать машины для богатых, то не смогу применить технику, потому что богатые с капризами: сделай мне то, сделай это. И понадобится ручной труд. А я изобретаю, я не хочу заниматься ручным трудом.
Конвейер.
Конвейер. «Поэтому я, – говорит, – буду делать дешевые машины. И я даже коров буду здесь разводить на мясо, но только не меньше чем 200 голов».
Подсобное хозяйство.
«Так я сделаю его механизированным – уборку навоза, кормежку. А если будет 3–5 коров, тогда это ручной труд, я этим заниматься даже не собираюсь». То есть человек умный, толковый. И что, он от этого не стал миллиардером, что ли?
Это был 1924 год, если я правильно помню.
Да. Надо лучшие образцы брать.
Еще меня поразило: если у человека нету ног, посадим его на конвейер крутить руками, нет рук – пусть на педаль нажимает, и пресс работает!
Так судились с ним другие капиталисты. А у нас где вы таких капиталистов видите?
Ну, у нас народное достояние поделили в общем-то, и кому оно досталось…
А дальше там его уже можно в новых всяких формах растранжиривать…
Те, кому оно досталось, почему-то считаются капиталистами.
Подведем, так сказать, итог первой беседы. Немножко у нас, наверное, сумбурно получается, но зато обозначились темы, которые можно обсудить в дальнейшем.
Но все-таки мы определенно выступаем не за мнение, а за знание.
Так точно.
И за истину.
Вы, в общем-то, первый в моей жизни человек…
Который за истину?
Который так бодро мыслит диалектически.
Никогда не думал.
