количество разных видов мрамора и гранита. Причем часть стройматериалов доставили на кораблях аж из Италии. Строили дворец как отступной подарок императрицы Екатерины ее бывшему фавориту Орлову. Мол, забирай дорогую безделицу и ступай с богом.
Орлов, получив дворец, запаниковал. Ему казалось, что все еще можно поправить. Ненаглядной Катеньке он подарил в ответ дорогущий индийский алмаз, украшающий ныне корону Российской империи. На балах, куда графа перестали приглашать, он все равно появлялся и до изнеможения дрыгал ножками, показывая, что энергии у него хоть отбавляй – жаль, направить некуда. Но все было бесполезно. Спать с императрицей отныне стал князь Потемкин. А Орлов через некоторое время с тоски и от отсутствия перспектив просто умер.
После этого из рук в руки Мраморный дворец переходил столько раз, что немудрено сбиться со счета. В советские времена тут располагался Музей Ленина. Посетителям предлагались экспонаты вроде «изготовленной в масштабе один к одному копии кепки Владимира Ильича». Потом и музей тоже как-то сам собой рассосался. В девяностые его пытались пристроить под проведение балов и тусовок с участием селебритиз, но тоже без особого успеха. Пару лет во дворе, на месте, где когда-то был установлен ленинский броневик, простоял памятник розовому «мерседесу». И все равно посетителей тут почти никогда нет. Хотя аттракцион из дворца можно было бы устроить действительно захватывающий.
Вот, например, несколько угловых окон на втором этаже. Именно сюда как-то приказал доставить полюбившуюся ему француженку брат царя великий князь Константин Павлович. Француженку звали мадам Араужо, и она была замужем. Говорила, что любит мужа, и отвечать взаимностью на ухаживания великого князя отказывалась категорически. Как такое возможно, Константин не понимал. Какой, к чертям собачьим, муж, когда перед тобой стоит брат всероссийского самодержца? Своевольную иностранку он распорядился похитить прямо на улице и доставить к себе в Мраморный дворец.
Что уж там между ними произошло, мнения расходятся. Судя по всему, француженка твердо стояла на своем. Великому князю она все равно отказала, а когда он снял штаны и, не обращая внимания на ее возражения, стал приближаться, расцарапала ему лицо. Такого Константин Павлович простить уже не мог. Вызвав гвардейцев из караула, он приказал, чтобы те держали строптивицу, а своему адъютанту, генералу Бауру, велел ее изнасиловать. После Баура француженку насиловали гвардейцы, потом несколько слуг, потом кто-то еще, и в результате к утру женщина умерла.
Труп без лишнего шума закопали, а мужу, чтобы не возмущался, выплатили какое-то не очень большое денежное вознаграждение и велели валить из страны.
То, что во главе страны стоит какая-то ужасно несимпатичная компания, было ясно лет за сто до 1917-го. Последним владельцем дворца из разветвленного клана Романовых был Николай Константинович, троюродный дядя Николая II. Он немного воевал, немного блистал на балах, привлек внимание света сожительством с американской актриской, но по-настоящему прославился не этим, а тем, что был законченным клептоманом. Пер буквально все, на что падал взгляд. Два раза украл у императрицы перчатки. Со свадебной иконы Александра II выломал бриллиантовый венчик. В ресторанах забирал копеечные фарфоровые солонки, у знакомых дам вытаскивал из шуб веера, у их кавалеров – портмоне и табакерки.
О странном хобби императорского родственника по городу ползли слухи. В комнате князя провели обыск. Все украденное было свалено посреди комнаты в огромную груду. Денег в кошельках насчитывалось около четырех тысяч рублей (довольно много по тем временам), но потратить их клептоман даже не пытался: крал и бросал под кровать. Потерпевшие опознавали вещи и поражались: стоило ради этого фуфла залезать к ним в карман?
Полная деградация августейшей фамилии была очевидна всем. При последних царях страной управляли откровенные вырожденцы: гомосексуальные любовники вельмож, собутыльники святого старца Григория Распутина, дуры-фрейлины, незаконнорожденные дети незаконнорожденных князей, иностранные проходимцы и вообще черт знает кто.
Долго так продолжаться, понятное дело, не могло. Свержения Романовых к началу ХХ века желали даже сами Романовы. Узнав о том, что в феврале 1917-го Николай II отрекся от престола, князь-клептоман Николай Константинович, находившийся тогда в Ташкенте, надел красные шаровары и, пьяный с радостными криками: «Свершилось-таки! Слава Тебе, Господи!», скакал по улицам, распугивая ничего не понимающих аборигенов.
Считается, что последним русским царем был Николай II. На самом деле это не совсем так. Николай ведь не просто отрекся от власти, а передал престол брату Михаилу. Правда, правление Михаила II продолжалось недолго, меньше суток. Жил этот царь тут же, на улице Миллионной, дом 12. Утром 3 марта к нему в квартиру позвонили несколько министров Временного правительства, которые зачитали Михаилу манифест Николая и поздравили с тем, что император теперь он. Новый самодержец новостям совсем не обрадовался. Министрам он задал всего один вопрос: смогут ли те гарантировать его безопасность? Министры только посмеялись: какая безопасность, ваше величество? Город стоит на ушах, повсюду стрельба и пьяные дезертиры с винтовками.
После этого Михаил без раздумий тоже отрекся от престола. Русская монархия окончательно превратилась в историю.
4
Для страны революция стала очистительным свежим ветром. Но для «золотого треугольника» в центре Петербурга падение монархии обернулось катастрофой. Прежде по этим мостовым ходили исключительно гвардейские офицеры да увешанные орденами сановники. А теперь – все кому не лень. Прежняя система ценностей рухнула, а до рождения новой должно было пройти какое-то время.
В ночь на 3 ноября 1917 года в Петрограде (уже несколько лет подряд жившем при сухом законе) начались винные погромы. Неуправляемые толпы штурмом брали любое помещение, где мог храниться алкоголь. День спустя многотысячная толпа собралась прямо на Дворцовой площади. Люди кирками разбивали стены, за которыми находились царские винные погреба. Фельдфебель охраны дворца Криворутченко (единственный трезвый человек на весь
