вскарабкалась на козлы; став на колени, она слегка раздвинула полы, закрывавшие внутренность фургона, и заглянула внутрь. Из-за тумана она все еще ничего не видала, зато услышала ровное дыхание спящего человека. Почему-то она решила, что в фургоне спит европеец; кафр не мог бы так дышать во сне. Не зная, что делать, Бенита продолжала стоять на коленях, и белый человек, вероятно сквозь сон, почувствовал присутствие постороннего. Он прошептал несколько слов. Великий Боже! Это были английские слова! Вдруг он спохватился, чиркнул спичкой и зажег свечу, которая была вставлена в горлышко пивной бутылки. Бенита не могла рассмотреть его лица, когда он зажигал спичку, потому что он заслонял его рукой. К тому же свеча разгоралась очень медленно. Первое, что она увидела, было дуло револьвера, направленное прямо на нее.
– Послушай-ка, дружище, – произнес приятный мягкий голос, – уходи отсюда, или я выстрелю. Раз, два… О Боже!
Свеча вспыхнула, ее свет упал на бледное, призрачное, как у эльфа, лицо Бениты и ее длинные черные волосы, которые упали ей на плечи; пламя отразилось в ее глазах. Но она еще ничего не могла различить, так как пламя свечи слепило ее.
– О Боже, – повторил голос, – Бенита, Бенита! Может быть, вы пришли позвать меня за собой? О, я готов, моя дорогая, я готов! Наконец-то я услышу ваш ответ!
– Да, – прошептала она и, сорвав полог, бросилась ему на грудь.
Она наконец узнала его. Мертвый он или живой – ей было все равно. Она выбралась к нему из недр ада и отыскала свой рай.
Глава XXIII. Бенита дает ответ
– Бенита, я жду вашего ответа, – как бы в забытьи произнес Роберт, ибо все происходившее казалось ему сном.
– А разве я не ответила вам тогда, давно? Я хорошо помню, что ответ был готов сорваться с уст, но в тот миг меня поразил удар в голову. Я слышала о вашем поступке и чуть было не умерла с горя. Мне было жаль, что я не умерла с вами, но я не могла умереть, я была слишком здорова. Теперь мне понятно, почему я не умерла. Мы оба были живы, и чтобы ни случилось с нами, вот мой ответ, если он еще имеет для вас цену. Я люблю вас. Мне не стыдно сказать об этом вслух, потому что нам, может быть, еще придется расстаться навсегда. Но я не могу терять времени, я пришла сюда, чтобы привести помощь моему отцу.
– Где он, Бенита?
– Он умирает в пещере – там, на вершине горы. Я спустилась сюда потайной дорогой. Здесь ли еще матабеле?
– К сожалению, еще здесь, – ответил он, – у них там что-то произошло. Час тому назад меня разбудил мой страж и сказал мне, что от Лобенгулы пришел посланец с какой-то вестью, о которой они сейчас толкуют. Вот почему вам удалось пробраться сюда незамеченной, иначе часовые убили бы вас без всякого сожаления. – Он привлек ее к себе и поцеловал долгим первым поцелуем; затем, точно устыдившись, отпустил ее.
– Нет ли у тебя чего-нибудь поесть? – попросила Бенита. – Я… я ужасно голодна. Прежде я этого не чувствовала, только теперь…
– Голодна, ты голодна, а я… вот, возьми немного холодной говядины, которую я не доел вчера ночью; я собирался отдать ее кафрам. Господи! Мне приходится кормить тебя грубой пищей кафров! Но ничего, поешь, подкрепись.
Бенита взяла кусок говядины и с жадностью принялась его есть: уже несколько дней она жила только кусочками сухаря и сушеным мясом. Говядина показалась ей превосходной – ей показалось, что никогда прежде она не ела ничего вкуснее. Пока она ела, Роберт смотрел на нее горящими глазами.
– Как ты можешь смотреть на меня? – воскликнула она. – У меня, должно быть, ужасный вид; я жила в темноте, мне пришлось шлепать по грязи. Я даже наступила на крокодила! – она вздрогнула.
– Какая бы ты ни была, я хочу тебя видеть такой, какая ты есть, – ответил он тихим голосом. – Для меня ты всегда прекрасна.
Несмотря на все перенесенные несчастья, девушка вспыхнула при этих словах. Когда она подняла глаза, в них блестели слезы.
– Спасибо. Я не хочу думать о том, что со мной случится, а то, что было, – прошло. Но нельзя ли нам уйти отсюда?
– Не знаю, – ответил он, – но кажется, это будет трудным делом. Выйди и посиди снаружи на козлах, пока я оденусь, а там посмотрим.
Бенита вышла из фургона. Туман редел. Теперь сквозь его дымку она увидела картину, от которой ее сердце сжалось: между повозкой и горой Бамбатсе виднелись толпы матабеле; огромным потоком лились они к фургону Сеймура, двигаясь по берегу реки. Они с Робертом были отрезаны от крепости… Минуты через две вышел Сеймур. Она с беспокойством посмотрела на него. Он выглядел старше, чем в тот день, когда они расстались на палубе «Занзибара», лицо его обросло бородой; кроме того, он прихрамывал.
– Боюсь, что пришел конец, – сказала она, указывая на матабеле.
– Да, похоже на то, – ответил он, – ну что ж, я повторю твои слова: теперь мне все нипочем. – Он взял ее пальчики в свою руку и прибавил: – Будем счастливы в те немногие минуты, которые нам остается прожить. Они скоро будут здесь.
– Каким образом ты здесь очутился? – спросила она. – Ты пленник?
