свистнул.
– Так я и думал, – сказал он, когда его спутники подошли ближе, – тропинка та же, что была и раньше. Смотри, баас!
С этими словами Оттер раздвинул один из кустов, под которым оказался разложившийся труп женщины с ребенком.
– Умерла не более двух недель тому назад, – флегматично произнес карлик. – Да! Желтый дьявол оставляет за собой такие следы, что по ним нетрудно найти дорогу!
Соа стала внимательно всматриваться в скелет.
– Одна из женщин Мэвума, – сказала она, наконец, – я узнаю это по костям ног!
После этого пошли далее и часа через два достигли такого места, где тропинка упиралась в реку.
– Что теперь делать, Оттер? – спросил Леонард.
– Здесь рабов сажают в лодки, – отвечал карлик, – перед этим они «выпалывают сорную траву», то есть убивают слабых и больных, чтобы не возиться с ними. Пойдем туда, посмотрим, там, наверное, есть лодки!
Леонард и Соа пошли по указанному Оттером направлению.
– Есть одна лодка, – сказал карлик, остановившись в одном месте, – и «сорная трава» лежит здесь по-прежнему!
Леонард, подойдя ближе, увидел ужасную картину. На небольшом открытом пространстве лежали сложенные в кучу тела человек сорока мужчин, женщин и детей, недавно умерших. Вблизи виднелись другие кучи костей, страшно белевших при лунном свете – следы прежних жертвоприношений. Первая куча мертвецов лежала вблизи заросшего мохом места, где были видны следы лодок, очевидно, недавно только отчаливших отсюда.
При виде костей несчастных жертв зверства работорговцев в душе Леонарда вспыхнуло сильное желание встретиться лицом к лицу с Желтым дьяволом, издевавшимся над кровью и агонией беззащитных, и отомстить ему за это, если можно.
– Мы должны остановиться здесь до утра, стало уже темно! – сказал Леонард.
Путники расположились на ночлег на этой Голгофе, в этом ужасном месте, покрытом костями, из которых каждая вопияла к небу о мщении.
В гигантских камышах шумел ночной ветер, придавая клубам тумана фантастические очертания. По временам лягушки поднимали свой концерт, затем снова замолкали; цапля кричала вдали, когда аллигатор или гиппопотам разрушали ее гнездо, а с высоты доносился шум крыльев диких уток, летевших к океану! Но в воображении Леонарда все эти голоса природы сливались в один хор, раздававшийся из кучи костей, хор скорбных звуков, летевших со стоном к небесам и вопиявших: «Боже, доколе беззаконие будет царить на земле, доколе Твоя рука будет бездействовать?»
Когда темнота прошла и солнце показалось во всем своем блеске, путешественники поднялись, стерли ночную росу с волос и принялись за скудный завтрак. Затем они молча направились к лодке, спустили ее в воду, и Леонард с Оттером взялись за весла.
В этом путешествии по реке оказала им большую услугу превосходная память карлика. Без него они не могли бы сделать ни одной мили, так как река дробилась на бесчисленные лагуны и естественные каналы, прорезанные течением воды в густой чаще тростника. Не было никакой возможности отличить один канал от другого. Тем не менее карлик уверенно показывал дорогу. Десять лет тому назад он был в этих местах и все же вел Леонарда безошибочно. По временам попадались новые каналы, не существовавшие прежде, но, подумав немного, Оттер указывал, по какому следовало ехать.
Так они двигались вперед большую часть дня, пока к вечеру не достигли места, где отдельный канал, которым они следовали, разделялся на два рукава, принимавших один северное, а другой южное направление.
– Как теперь ехать, Оттер? – спросил Леонард.
– Ну, баас, я и сам не знаю. Вода изменила свое течение: здесь была прежде земля, и дорога шла прямо.
Это была большая опасность; один неверный шаг – и они могли заблудиться в этом лабиринте.
После долгого размышления Оттер предложил, наконец, ехать по левому рукаву, но Соа, до сих пор молчавшая, посоветовала взять вправо. Леонард сначала не согласился, но она настаивала, и лодка поехала в новом направлении. Пройдя ярдов 300 и не видя ничего, Оттер хотел посоветовать повернуть назад.
– Подожди, белый человек, – произнесла вдруг Соа, своими быстрыми глазами внимательно оглядевшая поверхность воды. – Что это там? – указала она на что-то белевшее в тростниках ярдах в сорока впереди.
– Перья, я полагаю, – отвечал Леонард, – однако поедем туда и посмотрим!
– Это бумага, баас! – сказал Оттер, когда они подъехали близко к заинтересовавшему их белому предмету. – Кусок бумаги на тропинке!
– Сними его поосторожнее! – сказал Леонард, с невольно забившимся сердцем при виде куска бумаги в подобном месте.
Когда Оттер положил на скамейку лодки снятый им с тростника кусок бумаги, Соа стала внимательно разглядывать его.
– Это лист из Священной Книги, которую читала моя госпожа, – произнесла, наконец, она с убеждением. – Я узнаю ее. Моя госпожа вырвала один лист и укрепила на тростнике, как знак для того, кто бы пошел по ее следам!
– Очень вероятно, – отвечал Леонард. – Тебе пришла очень хорошая мысль поехать по этому направлению. – Затем, нагнувшись к листу бумаги, он прочел следующие стихи, которые еще можно было разобрать:
Ибо Он приникнул со святой высоты Своей, с небес призрел Господь на землю,
