автономией, которая всё больше стала проявляться в его деятельности, особенно в странах Латинской Америки, где он продолжал распространять идеи «теологии освобождения». Понтифик назначил туда своего делегата, иезуита Педро Децца, не входившего в ближайший круг Аррупе.
В феврале 1982 года по инициативе понтифика в Гроттафарета состоялось совещание руководителей провинций ордена, на котором были рассмотрены разногласия между орденом и Римской курией, которая потребовала возвращения ордена к строгому соблюдению порядков и прежде всего — послушания. Хотя совещание и не покончило с оппозиционными настроениями среди иезуитов, понтифику удалось добиться восстановления подчинения ордена папскому престолу и представить его как монолит. Это было тем более важно, что в руках ордена находились почти все средства информации Католической церкви (печать, радио, телевидение) и оно играло ключевую роль в подготовке священнослужителей и специалистов для государственных учреждений. Так, каждый десятый юрист в США был в то время выпускником контролируемого иезуитами Джорджтаунского университета[485].
В сентябре 1983 года состоялась XXIII конгрегация ордена, выбравшая нового генерала, которым стал голландский иезуит Петер Ханс Кольвенбах. Показательно, что накануне голосования впервые в истории ордена понтифик посетил его штаб-квартиру, где и беседовал с каждым делегатом конгрегации, давая понять, что он многого от них ожидает. Кольвенбах постарался ликвидировать конфликт между курией и орденом, сконцентрировав его усилия на том поприще, где иезуиты всегда были сильны: на «диалоге с другими христианскими церквями», тем более что сам Кольвенбах был членом Комиссии по «диалогу» между католиками и православными.
Однако «мозгом и сердцем» католицизма, начавшим определять политику Ватикана и деятельность церкви в целом, стал «Опус Деи». Уникальная религиозная и организационная дисциплина ордена и его методы «мобилизации» мирян сделали его незаменимым в условиях перехода руководства к «новой евангелизации» или, как её называли, «новой реконкисте» в целях преодоления того состояния глубокого внутреннего разъединения и брожения, в котором пребывала церковь в результате разрушительных реформ. Речь шла о том, чтобы обеспечить наличие твёрдого католического ядра, которое гарантировало бы сохранение системы папской власти и её связей с элитой западного общества в условиях расширяющейся экуменической открытости церкви.
С утверждением у власти нового понтифика орден поставил перед собой задачу добиться статуса персональной прелатуры папы, который позволил бы ему оказывать решающее влияние на политику Ватикана. Положение о возможности создания такой прелатуры, как уже указывалось, было утверждено на II Ватиканском соборе и подтверждено затем Павлом VI в апостольской конституции
Между тем, и после прихода Иоанна Павла II позиции Кальви и Марцинкуса оставались крепкими, так как последний играл стратегическую роль в подпольном финансировании польской «Солидарности», обеспечивая связи с американскими спецслужбами. Вся информация о финансовом скандале, собранная при Иоанне Павле I и переданная новому папе, так и не была пущена в дело, а пять кардиналов, участвовавших в расследовании деятельности ИДР и банка «Амброзиано», таинственным образом скончались. Иоанн Павел II и Священный альянс смотрели сквозь пальцы на проводимые Банком Ватикана незаконные сделки, так как они обеспечивали крупные доходы, использовавшиеся для тайных операций церкви и организации дорогостоящих поездок папы. Одной из самых прибыльных для Ватикана в это время стала компания «Беллатрикс», созданная Кальви на деньги ИДР и контролируемая Марцинкусом, Джелли и Ортолани, через которую ежедневно проходили миллионы долларов, появлявшиеся в результате отмывания денег с торговли наркотиками или финансовых махинаций.
В конце 1979 года в результате инвестиционных авантюр Св. Престола бюджетный дефицит Ватикана стал хроническим, и государство оказалось на грани разорения. Экономические потери ИДР составили 280 миллионов долларов, в то время как в соответствии с указаниями отчёта Bank for International Settlement между 1978 и 1979 годами в иностранных банках ИДР располагал суммами до 1,3 миллиарда долларов, а общее количество его активов могло приближаться к значению 2,5 миллиарда долларов, что было известно Иоанну Павлу II[486]. В 1980 году банкир мафии Микеле Синдона был привлечён к судебной ответственности и в ходе нью-йоркского процесса был признан виновным по 95 пунктам (мошенничество, составление заговоров, подделка банковских документов и незаконное присвоение фондов и др.), и Марцинкус превратился в неудобную фигуру, которая могла вызвать большой скандал на Западе. Ситуация для руководства Ватикана стала крайне опасной.
В этих условиях «Опус Деи» выработал следующую стратегию: не атакуя прямо своих соперников из либерально-масонской группировки и поддерживая папскую линию на укрепление «Солидарности» (см. ниже), превратить свою финансовую сеть в Швейцарии в главный финансовый католический полюс, опорой которой служил банк Готтардо[487]. Связку ИДР — «Амброзиано» — масонство должен был заменить новый союз — ИДР — «Готтардо» — «Опус Деи», что угрожало позициям и финансовым интересам значительной группы лиц[488]. Так что покушение на папу в мае 1981 года некоторые исследователи рассматривают как результат острой
