Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом

и в Сан Хуане, ставшей важным источником информации для американцев[139].

Ценность Морлиона для американцев заключалась в том, что он считался экспертом по психологической войне и методам массовой пропаганды, которую осуществлял, соединяя христианскую проповедь с современными техниками коммуникации (в первую очередь, радио и кино). В 1931 году он создал «Кинематографическую документацию прессы», которая превратилась в международный центр и стала составной частью движения «Католическое действие кинематографа». Он способствовал также расширению деятельности Католического объединения прессы, которое, приняв международный масштаб в 1939 году, вызывало гнев Геббельса.

В Нью-Йорке Морлиона активно поддерживали Генри Льюис, влиятельный хозяин медиа-империи Time Life, Inc., который, будучи пресвитерианином и сыном миссионера, тоже понимал журналистику в миссионерском духе, рассматривая её как инструмент продвижения взглядов правых республиканцев, предвещавших «американский век», в котором Америка призвана спасти человеческую цивилизацию от коммунизма и утвердить свои ценности во всём мире. В это его полностью поддерживал его заместитель К.Д. Джексон, совмещавший журналистику с разведкой и работавший заместителем начальника отдела по психологической войне в войсках союзников. В силу своего положения Джексон завязал тесные контакты с УСС и после войны (1951 г.) возглавил Национальный комитет за свободную Европу, занимавшийся активной пропагандой в отношении стран Центральной и Восточной Европы, и стал специальным помощником Эйзенхауэра по международным делам, концентрируясь на вопросах пропаганды, культурной дипломатии и психологического воздействия.

Во время своего пребывания в США Морлион проникся американской идеей «гражданской религии», обеспечившей мирное сосуществование веры и демократии, и с тех пор не переставал прославлять философию отцов-основателей Америки, лежавшую в основе его деятельности по примирению наступательной демократии и обновлённого христианства с возрождением европейской цивилизации. Он стал ярым защитником превосходства американской модели.

Феликс Морлион во время одной из своих «проповедей»

После освобождения Рима Морлион переехал сюда и реорганизовал своё движение по американскому образцу. CIP был переименован в Американский совет по международному продвижению демократии под Божьим покровом (Democracy Under God). То есть европейское понятие Pro Deo он заменил на типичное американское Democracy Under God, противопоставив демократической антиклерикальной модели, выросшей из Французской революции, демократическую американскую модель, исходящую из уважения религиозных свобод. Она должна была служить образцом для формировавшихся в Европе новых христианско-демократических партий. Одновременно по просьбе Пия XII в ноябре 1944 года Морлион основывает в Риме Школу средств массовой коммуникации, которая стала координационным ядром антикоммунистической деятельности Ватикана. Она ковала соответствующие кадры, инструктировавшие активистов «гражданских комитетов», которые создавались главой движения «Католическое действие» Луиджи Геддой[140]. Созданная им сеть включала 18 тысяч комитетов, объединявших активных и вооружённых граждан, превратившихся в настоящий ударный отряд понтифика. Они тайно и щедро финансировались американским правительством и сыграли ключевую роль в победе христианских демократов на выборах в 1948 году. Что касается общей финансовой помощи, шедшей через УСС, а затем через ЦРУ с 1946 по 1972 год, то, по данным, оглашённым на заседании Палаты представителей США, она составила 65 млн. долларов [141].

В том же 1944 году Морлион при поддержке Ватикана создаёт Частный университет социальных исследований Pro Deo[142], построенный по модели американских университетов, призванный внедрять американские образ мышления и ценности европейским студентам, среди которых были люди разных вероисповеданий — христиане, иудеи, мусульмане, индуисты и буддисты. Здесь преподавали экономические, политические и социальные науки на основе американских концепций, которые распространялись на всё более широкий круг управленческих кадров и деловых людей, способствуя адаптации европейских стран к функционированию современной промышленной демократии. Разрабатывали их американские фонды, которые финансировали преподавателей и различные институты политических наук в целях реформирования университетских структур Западной Европы, считавшихся устаревшими (напомним, что экспорт новых управленческих технологий осуществлялся под эгидой плана Маршалла). В результате университет Pro Deo, имевший непрямые, но очевидные связи с ЦРУ, превратился в один из главных антикоммунистических идеологических центров Католической церкви, публиковавший доклады и обзоры, сильно напоминавшие разведывательные донесения [143].

Характерно, что в первые послевоенные годы, несмотря на сочувствующий нейтралитет папы в отношении нацистов, никто не поднимал вопроса о его «публичном молчании» по поводу преследования евреев. Более того, многие еврейские союзы выразили тогда римскому понтифику свою глубокую благодарность за тайную помощь жертвам нацизма. Так, Наум Гольдман, президент Всемирного еврейского конгресса (ВЕК), выделившего в 1945 году на благотворительные цели Ватикана 20 тысяч долларов, писал о Пие XII: «С особой признательностью мы вспоминаем всё, что было сделано им для преследуемых евреев в один из самых трудных периодов их истории». В том же духе писала о нём и Голда Меир, первый премьер-министр Израиля: «За