— Никак нет. В своем кабинете он, на втором этаже.
— Отлично, отпусти деда и понятых, лишние люди будут здесь ни к чему. И отправь сержанта в аптеку за валидолом для господина Раскатова.
— Гражданин начальник, они у меня изъяли пятьдесят пять рублей, — пожаловался старик.
— Вернуть.
— И, чмокнув губами в сторону практикантки, Мельников побежал догонять Агеева. Тот уже приближался к лестнице, что вела на второй этаж.
На столе начальника райотдела, кроме трёх телефонов, стояли два гранёных стакана, бутылка водки, пепельница с окурками и тарелка с сочными грушами. На всё это без всякого аппетита взирал из рамочки кандидат в президенты Российской Федерации В.В.Путин. Его портрет был затребован хозяином кабинета после второго взрыва, который дал окончательный ответ на вопрос, требуется ли нации лидер. С обеих сторон стола стояло по стулу. Один стул скрипел под подполковником Раскатовым, который весил килограмм сто, а второй трещал под майором Дятловым, у которого килограмм сто весила одна голова с лицом такой ширины, что когда он хлопал жену по заднице, говоря при этом: «Ох, здорова!», жена ему отвечала: «Ей до твоего рыла ещё расти и расти!».
— Отличнейший кадиллак — говорил Раскатов, утерев губы служебным рапортом, — он уж третий месяц на штраф-стоянке стоит. Ребята по моей просьбе его заводят раз в две недели. Лоха, который его пригнал, вот-вот упакуют лет на пятнадцать, так что — поезжу на кадиллаке. Красавец, просто красавец! Хочу у него движок перебрать, а так же и ходовую. И задний мост.
— Да это тебе влетит в стоимость хорошего «Мерседеса», — заметил Дятлов, раздавливая окурок. Подполковник хихикнул.
— В принципе, можно было бы ничего не трогать, там всё хорошее, ехай хоть на край света. Но дело в том, что мой зять в налоговой теперь служит. На днях они прищучили магазин запчастей для американских машин.
Ну тогда, конечно, имеет смысл менять абсолютно всё!
— То-то и оно! Плюс к тому…
В этот момент заскрипела дверь. Скосив на неё глаза и увидев Мельникова, Раскатов расплылся в гостеприимной улыбке.
— Какие люди! И без наручников!
— Да я лучше был бы в наручниках, чем вот с этой скотиной, — указал Мельников на Агеева, следовавшего за ним. — Ты знаешь, Раскатов, как я их ненавижу. Знаешь ведь?
— Знаю, — очень внимательно поглядев на чекиста, сказал Раскатов. Дятлов, который так же, видимо, знал, поднялся со стула.
— Люблю догадливых, — похвалил его Мельников, — будь внизу. Возможно, понадобишься.
— Когда майор удалился, Мельников сел на освободившийся стул. Агеев пристроился на диванчике у окна.
— Ну, что там стряслось? — почти бодрым тоном спросил Раскатов, убрав со стола бутылку.
— Дома взрываются — сказал Мельников.
— А ко мне какие вопросы?
— Кто из твоих мотался по Смоленскому прошлой ночью?
— Ну, ты спросил! Я только из отпуска. Сейчас выясню.
И Раскатов придвинул к себе один из трёх телефонов. Позвонив участковому, он не только задал ему интересовавший Мельникова вопрос, но и приказал:
— Обоих — ко мне. Нет, прямо сейчас. Я говорю, срочно!
Положив трубку, забарабанил по столу пальцами.
— И что дальше?
— Меня вот эта обезьяна интересует, — произнёс Мельников, положив на стол фоторобот, — она работает на Смоленском.
— Я её не встречал, — заявил Раскатов, едва взглянув на портрет.
— Ты в этом уверен?
— Нет, не уверен! Может быть, и встречал. Здесь этих путан, как собак нерезаных! Тебе сколько лет?
— Тридцать семь.
— А мне — пятьдесят! Я уже давно на них не смотрю.
— А чья точка здесь, возле МИДа?
— Игорь! Я ведь сказал, что месяц был в отпуске, а два месяца — на больничном! Думаешь, я вникаю в эти дела? Возможно, кто-то вникает, я — никогда! И никаким боком! Зачем мне нужен этот копеечный геморрой? Бордюрщицы здесь с советских времён стояли и стоять будут. Чем ты их вытравишь? Да ничем! Если у тебя есть вопросы по существу, задавай их сразу. Чего темнить?
— Мельников достал из кармана сотовый телефон и начал нажимать кнопки.
— Кому звонишь? — встревожился подполковник.
— Прохорову.
