Судя по звуку, в стене была полость, и дедушка вытащил пистолет, ударил по стене и тут же пробил дыру, сунул руку внутрь, достал маленький красный свёрток, потряс его и услышал звон. Монеты высыпали на кан и пересчитали, оказалось ровно пятьдесят серебряных.
Дедушка сказал:
— Пойдём, сынок.
— Куда, пап?
— В уездный город купим патроны, поквитаемся с Рябым Лэном.
Отец и дедушка добрались до северного края уездного города, когда солнце уже клонилось на запад, между стеблями гаоляна петляла, словно длинный тёмный дракон, железная дорога, по которой с грохотом ездили туда-сюда чёрные поезда. Бурая угольная копоть кружилась над верхушками гаоляна, рельсы блестели, как чешуя дракона, и слепили глаза. От пронзительного свиста поездов у отца трепетало сердце, и он вцепился в дедушкину руку.
Таща за собой отца, дедушка добрался до высокой могилы, перед которой стояла каменная стела в два человеческих роста. Плоские иероглифы на стеле давно уже отвалились, прочесть надпись было невозможно. Вокруг могилы росло несколько старых кипарисов, таких толстых, что и вдвоём не обхватить. Их тёмные кроны шелестели даже в безветренную погоду. Сама могила в окружении красного гаоляна напоминала тёмный остров.
Дедушка вырыл перед стелой яму и спрятал туда пистолет. Туда же отправился и браунинг отца.
Они перебрались через железную дорогу и увидели высокую арку, ведущую в город. На башне над ней реял японский флаг, красное солнце на флаге в косых лучах заходящего солнца казалось ещё более ярким и блестящим. По обе стороны от арки стояли часовые, слева — японец, справа — солдат государственных войск.[91] Китаец допрашивал приходивших в город людей, а японец стоял с оружием наизготовку и наблюдал за происходящим.
Дедушка, как только они перешли через рельсы, взвалил отца себе на плечи и тихо велел:
— Притворились, что у тебя болит живот. Начинай стонать.
Отец застонал и тихонько спросил:
— Вот так?
— Чуток погромче.
Они вместе с другими людьми подошли к арке. Китайский солдат гаркнул:
— Из какой деревни? Зачем пришли в город?
Отец слабым голосом ответил:
— Да мы с Рыбного берега к северу отсюда. Сынок подхватил холеру, идём к господину У подлечиться.
Отец слушал разговор дедушки с часовым и забыл, что нужно стонать. Дедушка с силой ущипнул его за ляжку, и он даже взвыл от боли.
Часовой махнул рукой, пропуская дедушку.
Когда они добрались до безлюдного места, дедушка сердито сказал:
— Дурень, ты почему не стонал?
— Пап, больно щиплешься!
Дедушка повёл отца по маленькой боковой улочке, ведущей к вокзалу. Солнечный свет казался тусклым, воздух — спёртым. Отец увидел, что рядом с ветхим зданием железнодорожного вокзала высятся две сторожевые башни, на которых реют белые японские флаги с красным солнцем в центре, по платформам расхаживают туда-сюда двое японских солдат с овчарками на поводках, тут же несколько десятков пассажиров ждут своей очереди за железной оградой, кто сидя на корточках, кто стоя. На платформе торчит китаец в чёрной одежде с красным фонарём в руках, с восточной стороны доносятся гудки поезда. Земля под ногами отца задрожала, две овчарки залаяли, глядя на прибывающий поезд. Мимо пассажиров сновала туда-сюда какая-то бабулька, торгующая сигаретами и тыквенными семечкам. Паровоз с шумной одышкой остановился у платформы. Отец увидел, что паровоз тянет за собой больше двадцати длинных коробок, у первых десяти — множество квадратных окон и дверей, у остальных нет крыши, внутри навалены наспех какие-то вещи и прикрыты большим куском брезента цвета свежей травы. Несколько японцев из поезда радостно перекрикивались с японцами, стоявшими на платформе.
Отец услышал резкий выстрел из гаолянового поля к северу от железной дороги, и грузный японец, ехавший в товарном вагоне, покачнулся и повалился головой вперёд. На сторожевых башнях тут же завыла волком сирена, только что сошедшие на платформу пассажиры и те, кто не успел сесть на поезд, бросились врассыпную, овчарки остервенело залаяли, с башни застрочил пулемёт, поливая гаоляновое поле ураганным огнём. В этой суматохе поезд тронулся, выпустив облако чёрного дыма, и над платформой полетела сажа. Дедушка, держа отца за руку, кинулся в маленький тёмный проулок.
Он толкнул полуприкрытые ворота и вошёл в небольшой дворик. Под стрехой болтался красный бумажный фонарь, испускавший короткие вспышки слабого и загадочного света. В дверях, опираясь о косяк, стояла густо накрашенная женщина неопределённого возраста. Между багряно-красных губ виднелись два ряда маленьких белых зубок. Она широко улыбалась. Чёрные как смоль волосы были взъерошены, а за ухом красовался шёлковый цветок.
— Братец! — кокетливо воскликнула женщина. — Стал командиром и забыл меня?
Она начала ластиться к дедушке, но тот осадил её:
— В присутствии моего сына веди себя скромнее. Некогда мне с тобой тут сегодня болтать. Ты ещё поддерживаешь связь с Пятым братом?
Женщина сердито бросилась к воротам, заперла их на засов, а потом сняла красный фонарь, пошла в дом и, скривившись, сообщила:
— Пятого брата побили солдаты гарнизона!
— Разве Сун Шунь из гарнизона не приходится ему названым братом?
— Ты думаешь, что на дружков-собутыльников можно положиться? После того, что случилось в Циндао, я тут словно по лезвию бритвы хожу.
— Не бойся, Пятый брат тебя не выдаст, он держит рот на замке. Доказал это, когда Цао Мэнцзю пытал его калёными сковородками.
— А ты чего пришёл-то? Я слышала, ты разбил японскую автоколонну.
— И понёс большие потери! Я убью эту сволочь Рябого Лэна.
— Не связывайся ты с этими людьми, проныры с завидущими глазами, тебе с ними не справиться.
Дедушка снял с пояса свёрток с серебряными юанями и бросил на стол со словами:
— Пятьсот штук с красным донцем!
— Ещё донце ему красное подавай. После того как арестовали Пятого брата, все на мне, а я даже стрелять не умею.
— Хватит мне тут! Вот пятьдесят юаней. Сама подумай, разве я тебя когда-то обижал?
— Братец, — сказала женщина. — Что ты такое говоришь? Мы ведь с тобой не чужие.
— Не испытывай моего терпения, — холодно процедил дедушка.
— Вам всё равно из города не выйти.
— А это уже не твоё дело. Давай пятьсот больших и ещё пятьдесят маленьких.
Женщина вышла во двор, прислушалась и вошла в дом, затем открыла потайную дверку в стене и достала целую коробку золотистых пистолетных патронов.
Дедушка достал мешок, сложил патроны, прицепил мешок к поясу и велел отцу:
— Пошли.
Женщина остановила его:
— Как собираешься выбираться?
— Через железнодорожный вокзал. Перелезем через ограждение путей.
— Не выйдет. Там сторожевые башни, прожекторы, собаки и часовые.
Дедушка
