— Убери пистолет-то, — железным тоном приказал дедушка. — Ты ещё не рассчитался со мной по одному старому счёту, так что не буянь мне тут.
Лицо Чёрного Ока покрылось испариной, он что-то пробормотал, потом сунул пистолет за пояс из бычьей кожи и вернулся на место.
Дедушка с презрением посмотрел на него, а Чёрное Око ответил дедушке злым взглядом.
Всё это время на лице лекаря сохранялось пренебрежительное выражение. Внезапно он захохотал, как сумасшедший, раскачиваясь взад-вперёд и размахивая руками, словно кто-то изо всех сил щекотал его под мышками. От этого странного гогота всем присутствующим стало не по себе, они не находили себе места. А лекарь продолжал дико хохотать, и из его воспалённых глаз хлынули слёзы.
Чёрное Око не выдержал:
— Что ты ржёшь, мать твою? Что ржёшь?
Смех лекаря молниеносно смолк, он серьёзно спросил:
— Мою мать? А сможешь? Матушка-то моя давно покойница, в чёрной земле вот уже десять годков лежит. Туда отправишься?
Чёрное Око прикусил язык, родимое пятно вокруг глаза стало зелёным, словно лист на дереве. Он перепрыгнул через стол и начал осыпать лекаря тумаками. Нос у лекаря съехал на сторону, и два кровавых ручейка побежали по торчащим из ноздрей чёрным кустикам, падая на нижнюю губу и выпирающий, будто ямб,[98] подбородок. Лекарь радостно облизнулся, и фарфоровые зубы окрасились кровью.
— Кто тебя послал?
— А где мой мул? — Лекарь вытянул шею, словно бы сглатывая кровь. — Куда вы моего мула дели?
— Ну, точно японский шпион! — воскликнул Чёрное Око. — Дайте-ка плётку, сейчас мы этому сукиному сыну наваляем!
— Мой мул! Верните мула! Верните… — закричал в панике лекарь и метнулся к выходу, однако двое членов братства схватили его за плечо. Лекарь начал бешено вырываться, и тогда один из парней дал ему кулаком по виску со всей дури, шея хрустнула, как гаоляновый стебель, голова повисла, тело обмякло и опустилось на землю.
— Обыщите его! — приказал дедушка.
Члены братства обшарили каждый шов на его одежде и нашли два стеклянных шарика, похожих на те, какими играют дети. Один изумрудно-зелёный, а второй ярко-алый. В центре каждого шарика был пузырёк в форме кошачьего глаза. Дедушка взял шарик и посмотрел на свет — шарик преломлял лучи так, что получалась радуга, очень яркая. Дедушка с недоумением покачал головой и положил шарики на стол. Отец проскользнул к столу и забрал их себе, но дедушка велел:
— Один отдай Фулаю.
Отец с неохотой протянул руку в сторону Фулая, который неотступно следовал за Чёрным Оком.
— Какого цвета хочешь?
— Красного!
— Нет уж! Тебе зелёный!
— Я хочу красный! — настаивал Фулай.
— А получишь зелёный! — упрямился отец.
— Ну, зелёный так зелёный, — смирился Фулай и забрал себе шарик.
Шея лекаря постепенно приняла нормальное положение. Злобный взгляд никуда не делся, а из-под окровавленных усов упрямо торчал подбородок.
— Отвечай, ты японский шпион? — спросил дедушка.
Лекарь повторял снова и снова, как упрямый ребёнок:
— Мой мул! Мой мул! Приведите моего мула, иначе я ничего не скажу!
Дедушка озорно улыбнулся, а потом великодушно позволил:
— Приведите мула. Посмотрим, какими снадобьями этот лекарь торгует.
Старого тощего мула затащили в шатёр. Яркий свет от свечей, блестящий гроб и тёмные фигурки из папье-маше создавали обстановку, как в преисподней, мул ещё на входе перепугался так, что заартачился и ни за что не хотел идти дальше. Лекарь подошёл к нему, закрыл глаза руками и только тогда смог завести мула внутрь. Мул остановился перед дедушкой и остальной компанией и принялся без конца испускать газы прямо в сторону бабушкиного гроба.
Лекарь обнял мула за шею, потрепал по лбу, напоминающему деревянную доску и по-дружески начал увещевать:
— Дружок, испугался? Не бойся, говорю тебе. Пусть даже голову отрубят и останется шрам величиной с чашку, ты не бойся.
Чёрное Око воскликнул:
— Ничего себе чашка! Большая чашка получается!
Лекарь продолжил:
— Да хоть с таз. Всё равно не бойся! Через двадцать лет снова будешь героем!
— Отвечай! Кто тебя послал? Что тебе надо? — спросил дедушка.
— Меня послала душа моего отца, чтоб я лекарствами торговал. — С этими словами лекарь достал из перекидной сумы на спине мула свёрток и начал нараспев перечислять: — Одна порция клещевины, две — безоара, три — пчелиного яда, четыре — мускуса, семь корней лука, семь фиников, семь горошин чёрного перца, семь пластинок имбиря.
Все остолбенели, уставившись на лицо и губы знахаря, на его руки и свёрток в руках. Старый мул постепенно привык к обстановке, ноги его перестали дрожать, и он спокойно перебирал растрескавшимися копытами.
— И что это за лекарство получится?
— Помогает быстро избавиться от плода. — Лекарь хитро улыбнулся и продолжил: — Пусть даже вы и окружили себя медными стенками, железным полом да стальными решётками, пусть даже у вас медные головы и железные лбы.[99] Выпейте лекарство три раза, если ребёнок не выйдет, то я вам деньги верну!
— Твою ж мать! Ублюдок ты бессовестный! — принялся ругаться Чёрное Око.
— Это не всё! Ещё есть! — Лекарь достал из сумы очередной свёрток, поднял и нараспев произнёс: — Член кобеля в основе, а бараний ему в помощь, замешан на рисовом вине с ложнозвездчаткой, туда же подмешаны кора эвкоммии и жир морского котика, а усиливают эффект снадобья молодые побеги бамбука, сорванные в третьем лунном месяце.
— И что лечит? — поинтересовался Чёрное Око.
— Мужскую несостоятельность, даже если у тебя вялый, как гусеница тутового шелкопряда, и мягкий, как вата, выпей три раза, и будет каждую ночь стоять, как винтовка, а ежели не получится, так я верну деньги!
Чёрное Око провёл рукой по выбритому лбу и похотливо рассмеялся.
— Твою мать, сам-то небось никогда таким и не занимался! — Чёрное Око матерился, но тем не менее попросил лекаря показать лекарство.
Лекарь снял суму со спины мула и подошёл к дедушке и Чёрному Оку, затем достал из сумы лекарство, не переставая сыпать странными названиями. Чёрное око развернул свёрток, достал оттуда какую-то штуковину, напоминающую засохшую ветку, понюхал и сказал:
— Да разве ж это член кобеля?!
— Самый что ни на есть настоящий, за справедливую цену, — заверил лекарь.
— Лао Юй, посмотри-ка, это ведь совершено точно сук засохшего дерева. — Чёрное Око сунул эту штуковину дедушке, тот взял, поднёс к пламени свечей и, прищурившись, осмотрел.
Внезапно тело лекаря задрожало мелкой дрожью, выпирающий подбородок начал подпрыгивать, те места, что не испачкались кровью из носа, блестели, как серебро. Отец перестал играть со стеклянным шариком, сердце бешено заколотилось при виде того, как на глазах лекарь сжимался, уменьшался в размерах. Старый чёрный мул повесил голову, красное пламя осветило похожую на деревянную
