Один из мужчин открыл беспорядочный огонь, звуки выстрелов ударили по ушам Алекса. Он с криком бросился вперёд на человека в костюме. Они вместе отшатнулись. Мужчина ударил Алекса коленом в пах, и мир растворился в слепящей боли. Алекс опустился на колени, пытаясь удержать противника за пиджак. Пистолеты продолжали стрелять, запах пороха заполнил воздух.
Человек в костюме потянулся к кобуре под рукой, и Алекс схватил его за руку. Его запястье было будто каменным. Он держал в руке пистолет. Кто-то закричал и шум выстрелов превратился в нечто другое, похожее на рёв животного. Алекс потянулся вперед, боль в паху стала практически невыносимой. Он укусил мужчину за запястье, погрузившись зубами в шелковый рукав и давил, пока зубы не сомкнулись. Человек в костюме даже не закричал, просто ударил Алекса в висок другой рукой.
Всё вокруг стало немного тише, немного отдаленнее. Алекс почувствовал, как его хватка ослабла, почувствовал, как упал на спину и как больно приземлился на копчик. Он почувствовал боль, но смутно. Человек в костюме направил свой пистолет на Алекса. Дуло казалось широким, словно пещера.
— Ох, — подумал Алекс, — так вот как я умру.
Голова человека в костюме дёрнулась, и он свалился. За ним стояла Бобби, держа в одной руке шестикилограммовую гирю. На хроме виднелись кровь и немного волос. Больше никто не стрелял.
— Эй, — сказал Алекс.
— Ты в порядке? — спросила Бобби, опускаясь рядом с ним. Один из стрелявших пробежал мимо неё, прижимая к себе предплечье, и выскочил за дверь. Она не стала его преследовать.
— Немного больно, — сказал Алекс, затем повернулся на бок и его вырвало.
— Ничего, — сказала Бобби. — Ты держался молодцом.
— Давненько я не дрался врукопашную. Пожалуй, я справился бы лучше, если бы практиковался.
— Да, но их было четверо с оружием, а нас всего лишь двое, причём безоружных. Если принять всё это во внимание, то мы справились хорошо.
Она глубоко вздохнула и опустила голову. Алекс попытался сесть.
— Ты в порядке?
— Попали пару раз, — сказала она. — Жжёт.
— Дерьмо. Тебе больно?
— Да. Через минуту я доберусь до той консоли. Вызови неотложку, пока я не отключилась от потери крови.
— Я уже вызвал, — сказал Алекс. — Перед тем, как вошёл.
— Хорошо спланировал.
— Не уверен, что планирование имеет много общего с этим, — сказал Алекс. А затем продолжил: — Бобби? Ты меня слышишь?
— Я здесь, — сказала она, сонным голосом. — Я в порядке.
Вдалеке Алекс услышал нарастающий вой сирен. Вдох за вдохом они становились всё ближе. На какое-то время ему показалось, что задрожала палуба, потом он понял, что это была дрожь его тела. На одной стороне комнаты, прислонившись к стене, лежал один из стрелков. Его шея была изогнута под странным углом, а на груди засыхала кровь. Само кровотечение прекратилось. Значит, умер. Человек в костюме кашлянул и прохрипел, задыхаясь. Сирены стали громче. Появились голоса. Женщина назвалась полицейской и предупредила, что сейчас внутрь зайдут люди.
— Я пришел сказать тебе, — сказал Алекс. — Я останусь. Я помогу.
— Спасибо.
— Это было связано с фигней на чёрном рынке, не так ли? — спросил Алекс. — Наверное, ты задавала правильные вопросы.
Бобби выдавила улыбку. Осмотрев её сейчас, он понял, что её рубашка вся в крови.
— Не знаю, — сказала она. — Всё, о чём они меня спрашивали, касалось тебя.
Глава 12: Амос
— Хочешь кокса? — спросил Эрих. — Не синтетический. Настоящий, выращенный на плантациях.
— Не-а. Но я бы выпил, если никто не возражает, — ответил Амос. Любезности были просто ритуалом, но этот ритуал был важен. По опыту Амоса, чем опаснее были два человека, тем более вежливыми были их социальные взаимоотношения. Шумные и угрожающие люди пытаются заставить отступить. Так они хотят увильнуть от драки. Тихие же выясняют, как в ней победить.
— Тату, принеси "Эль Чарро", — сказал Эрих, и один из двух охранников выскользнул за дверь. Амосу он добавил: — В последнее время тащусь от текилы.
— А я нет, — сказал Амос. — Земля по-прежнему остаётся единственным местом, где можно найти хорошую текилу. Астерскую дрянь пить невозможно.
— Наверное, мало голубой агавы.
Амос пожал плечами и стал ждать. Тату вернулся с высокой утончённой бутылкой и двумя небольшими рюмками. Эрих наполнил обе, а затем поднял одну и отсалютовал.
— За старых друзей.
— За старых друзей, — повторил Амос и опрокинул свой рюмку.
— Ещё? — спросил Эрих, указывая на бутылку.
— Конечно.
— Видел много окрестностей?
— Только то, что между этим местом и железнодорожным вокзалом.
— Мало что изменилось, — сказал Эрих, после чего сделал паузу, пока они оба опустошали рюмки. Он снова их наполнил. — Лица меняются, но улицы остаются теми же.
— Забавно, я как раз думал об этом же по пути сюда. Однако, для тебя всё изменилось.
— Не всё. Важное — нет, — сказал Эрих с усмешкой и пошевелил своей тонкой, иссохшей левой рукой.
Амос указал на комнату, охранников, отремонтированное здание вокруг них.
— Когда я ушёл, тебе приходилось бороться за место под солнцем. Так что, по крайней мере, одна вещь изменилась.
— Парни, вы можете идти, — сказал Эрих Тату и его напарнику. Они тихо выскользнули и закрыли за собой дверь. Это казалось хорошим знаком. Или это означало, что Эрих был уверен, что Амос здесь не чтобы убить его, или у Эриха был способ защитить себя, который не требовал других людей. Это не было ружьём под столом. Это было бы слишком прямо для Эриха. Амос начал небрежно сканировать провода или подозрительные участки на своём стуле или на полу под ним.
Эрих налил ещё две рюмки текилы и сказал:
— Я научился кое-чему важному у тебя, когда ты ушел.
— И чему же?
— Я никогда не буду самым сильным из присутствующих в комнате, если только я не один там нахожусь, — сказал Эрих, вновь взмахнув своей маленькой рукой. — Но обычно я самый умный. Выполнение плана можно перепоручить другому. Составление же плана — не особо, а это важнее.
— Верно, — согласился Амос. — Вот почему мне никогда не быть капитаном корабля.
Эрих отреагировал на это. Он не шелохнулся, выражение лица не изменилось, но Амос видел, что его слова приняты к сведению как важные.
— Но ты всегда полезен, — сказал Эрих. — Ты всегда был полезным. Ты сейчас член команды?
— Ты не видел
