Эрик.
– Я так и сказала!
– Нет, сначала ты поиграла на моих нервах, а уж потом…
– Ну и разговоры у нас с утра! – сердито воскликнула Мерси. – Чушь какая-то…
– Не я их начинаю, заметь.
– Ничего подобного, – живо возразила Мерси, – этот разговор завела именно ты.
– А ты завела дурацкий разговор на кухне!
Мерси вздохнула. Денек действительно выдался непростым. И конца ему пока не предвидится, ведь еще предстоит ужин в ресторане с Эриком.
Наступила пауза, во время которой Доррис подошла к окну и посмотрела на улицу – просто так, от нечего делать. Затем отвернулась и обвела взглядом кабинет: письменный стол с компьютером, шкафы, полки, маленький столик в углу, два кресла по бокам. Общий стиль этого помещения был сугубо деловым, даже комнатные цветы в горшках на подоконнике отсутствовали.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – спустя несколько минут медленно произнесла Доррис.
Мерси взглянула на нее исподлобья.
– Какая еще проблема?
– Такая, на людей бросаешься…
– Я? – на миг плотно стиснув губы, произнесла Мерси.
– Не я же.
Едва сдерживая гнев, Мерси засопела, но ничего не ответила.
Тем временем Доррис продолжила:
– Так вот, проблема твоя заключается в том, что ты слишком много времени проводишь в своем кабинете. – Она вновь огляделась. – Посмотри на это убожество! Подумать только, и это кабинет дизайнера по интерьеру! Представляю, что думают клиенты, которых ты приглашаешь сюда…
Несколько удивившись, Мерси скользнула взглядом по стенам. Она так привыкла к этой комнате, что не обращала внимания на обстановку. Ее мысли были больше заняты проектами, над которыми нужно было работать, – иными словами, созданием интерьера помещений, предназначавшихся для других людей. То, как оформлен собственный кабинет, не имело для Мерси никакого значения. В этом смысле она вполне соответствовала поговорке о сапожнике без сапог.
– Клиенты думают, что оказались в рабочей обстановке, – ворчливо слетело с ее губ. – И вообще, поблагодарила бы, что я занимаюсь делами, пока ты просаживаешь наши общие деньги, развлекая своего хахаля.
– Не груби! – вспыхнула Доррис. – И не смей отзываться подобным образом о человеке, который меня любит.
Мерси не поверила своим ушам. Любит? Неужели Доррис и впрямь так считает? Тогда это катастрофа!
– Мама! Спустись с небес на землю, Ронни просто использует тебя. Как ты не понимаешь… Очнись! Сама подумай, зачем ты нужна парню, который младше тебя… не знаю, на сколько лет. Ведь Ронни почти мой ровесник!
Доррис упрямо качнула головой.
– Ну и что? Какое это имеет значение? Ронни нежен со мной, внимателен, обходителен… Короче, не чета твоему папочке, который променял меня на какую-то дикарку.
Ошеломленно уставившись на нее, Мерси несколько мгновений молчала, потом горячо произнесла:
– У всех в жизни бывают трудные времена, мама, но это не повод делать из себя посмешище.
Доррис вдруг усмехнулась.
– Хочешь узнать правду, милая моя? Ты просто завидуешь мне!
От неожиданности у Мерси открылся рот.
– Чему же тут завидовать, мама?
Усмешка Доррис стала шире.
– У тебя самой дела не так хороши, верно? Ухажеров тьма, а личная жизнь не складывается.
Подобного Мерси тоже не ожидала. В ней взметнулась волна возмущения, которую, к счастью, удалось погасить.
– Сложится, мама, как только я этого пожелаю.
– Хотелось бы верить.
– Уж поверь.
– Послушай, что это с тобой творится с самого утра? Почему ты так разговариваешь со мной? И почему прячешь чековую книжку? Это наш общий счет! У меня такое же право распоряжаться деньгами, как и у тебя.
– По своему усмотрению? – хмыкнула Мерси.
– Не спрашивать же мне всякий раз твоего мнения! – запальчиво воскликнула Доррис.
Тогда, отведя взгляд в сторону, Мерси проворчала:
– А неплохо было бы спросить!
В ту же минуту ноздри Доррис гневно раздулись.
– Да мне плевать на то, что ты думаешь!
– Ясное дело. Тебе вообще наплевать на всех и вся, только бы не лишали удовольствия катиться по наклонной плоскости.
– Правильно. Угадала. Хочу и качусь, тебе-то что за дело? Это моя жизнь, и я вольна делать с ней все, что только пожелаю. А тебе вмешиваться в мои дела не позволю.
– Как же мне не вмешиваться, ведь ты моя мать! Даже постороннему человеку, когда он тонет, бросают спасательный круг.
Доррис поджала губы.
– А если ему хочется утонуть?
– Если хочется? – Мерси растерялась. – Но… это неправильно. Это минутное настроение. Нужно потерпеть, подождать, и что-то обязательно изменится. Потом сама еще посмеешься над своим упадочным настроением.
– Чем умничать, лучше дала бы чековую книжку, – сухо произнесла Доррис. – По крайней мере, было бы справедливо.
Глядя на нее во все глаза, Мерси медленно покачала головой.
– Уму непостижимо… Я бьюсь как рыба об лед, пытаясь удержать нашу студию на плаву, едва свожу концы с концами, а ты думаешь только о том, как бы подобраться к деньгам! Лучше бы съездила в банк, проверила, сколько денег на счете осталось и какие у нас доходы.
Доррис нахмурилась.
– Ты так говоришь, будто мы находимся на грани банкротства.
Да она совсем удалилась от реальности! Что же мне с ней делать? – подумала Мерси.
– Не хочу тебя пугать, мама, но дела у нас впрямь неважные.
– О чем это ты?
– На сей раз не о курении, не беспокойся. Но тебе пора вынырнуть из романтической дымки. Дело даже не в Ронни, а в том, что ты сама в последнее время очень странно себя ведешь.
Доррис усмехнулась с видом человека, желающего сказать: «Ну началась старая песня!». Однако произнесла другое:
– Все мы не без странностей.
Это вновь был намек на неумение устроить личную жизнь, и Мерси прекрасно поняла его.
– Хорошо, согласна, но какими бы странными ни были мы все, вовсе незачем уходить от реальной жизни. У нас проблемы, мама. Наш салон переживает не лучшие времена. В настоящий момент мы имеем одного-единственного заказчика, мистера Хербса.
– Кого?
– Вот видишь, как далеко зашло у тебя незнание ситуации! Вспомни, прежде ты знала по имени каждого нашего клиента. А их было не в пример больше, чем сейчас. Собственно, даже сравнивать невозможно.
