Было еще одно видение… множество одетых в белое священников, сошедших с небес в земной алтарь после Освящения, ходя туда-сюда, брали различные просьбы и приносили к престолу милости, Престолу Небесного Жертвенника Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа.
– Хорошо, – спросил я снова, – в чьем присутствии проходил суд?
И он мне ответил:
– В присутствии Святого Бога, который выражал то бесконечное человеколюбие, доброту и великодушие Его, то своего рода печаль – как я ее называю, потому что не могу описать словами – о еретиках, богоборцах и непокаявшихся грешниках. И тогда искренний крик вырвался из груди моей: «Боже мой, помилуй мир твой и меня грешного».
Это ощущение и опыт были настолько живыми, что я стал таять как восковая свечка и упал… Ах, отче Стефане! Как нам, смиренным священникам, стоять перед страшным Его алтарем?[580]
Так завершился этот духовный опыт и откровение этого благочестивого священника, из глаз которого постоянно текли слезы. Для меня лично этот священник был святым. Об этом свидетельствует и его святая смерть. Он умер, коленопреклоненным и с поднятыми вверх руками, смотря на икону Христа, от которой исходил неземной свет, осветивший и его на несколько секунд по неопровержимому свидетельству присутствующих.
После усопших поминаются живые:
«Еще молим Тя, помяни, Господи, всякое епископство православных, право правящих слово Твоея истины, всякое пресвитерство, во Христе диаконство и всякий священнический чин. Еще приносим Ти словесную сию службу о вселенней, о святей, соборней и апостольстей Церкви, о иже в чистоте и честнем жительстве пребывающих, о Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея. Даждь им, Господи, мирное правление, да и мы в тишине их тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочестии и чистоте».
Поминание святых, усопших и живых, сразу после Освящения – это призыв Церкви о спасении. Когда поется «Достойно есть…», верующие должны про себя поминать, как можно чаще, имена живых и мертвых.
Мой духовник и старец в одной беседе говорит следующее об этих поминаниях на Божественной литургии, которые составляют и духовную милостыню: «У нашей Православной Церкви есть Божественная литургия, которая всесильна. Никакая милостыня и никакое доброе дело не может быть сильнее Жертвы, которая совершается на святом престоле. На каждой литургии на Святой Горе поминаются сотни и тысячи имен. Помощь, которая оказывается душам, находящимся в другом мире, бесценна. Тысячи душ могут быть спасены и успокоены одной только Божественной литургией. Никто не может помочь людям за гробом, потому что «за гробом нет покаяния» и, более того, нет борьбы за спасение для самих душ (они не могут спастись сами), потому что для них закончился праздник этой жизни и опустился занавес.
Как помочь, хоть немного, этим душам, которые оказались в преддверии преисподней? Мы, живые, поможем им поминанием нашим во время Божественной литургии, не только назвав их имена на Проскомидии, но, помянув их после Освящения Святых Даров, когда поется «Достойно есть». Также велика помощь живым от поминания их имен на Божественной литургии, потому что пречистый Агнец Божий приносится в жертву, чтобы очистить людей от грехов их и освободить из плена страстей…»
Духовная сила, пост и молитва, наше участие в Таинствах, слезы покаяния и евангельская жизнь, терпеливое послушание… все вместе помогает нам в единении со спасителем Христом, Пресвятой Матерью Его и всеми святыми, потому что в Святой Чаше наши души и души умерших объединяются с Пресвятой Богородицей, святыми и Христом в нерушимое единство.
В Геронтике мы читаем о следующем примечательном случае:
160. У одного монаха-пустынника помутился разум: его искушал дьявол, говоря, что Святые Дары были просто вином и хлебом.
Одним воскресным утром, когда он готовился по обычаю, который имелся в скиту, пойти в кафоликон на Божественную литургию, дьявол сказал ему:
– Зачем тебе идти туда? Раз это просто хлеб, почему бы тебе не остаться в келье, чтобы помолиться?!
Брат послушался и не пошел в церковь, когда остальные отцы его ждали. (Потому что в этой обители был такой обычай: не начинать службу, пока все не придут). Они ждали его довольно долго, а он не приходил, некоторые из них пошли в его келью, думая, что он болен или, может быть, умер. Когда они пришли к нему, то спросили:
– Почему, брат, ты не пришел в церковь?
Он постеснялся им ответить. Однако, когда они поняли, что его искушал дьявол, они попросили его рассказать, о чем он думает.
И он сказал:
– Простите меня, братья, когда я собирался, как обычно, пойти в церковь, мой разум сказал мне, что то, чему я иду причащаться, не Тело и Кровь Христовы, но просто хлеб и вино! Если вы хотите, чтобы я пошел с вами, освободите меня от этих мыслей и направьте меня.
Отцы ответили ему:
– Вставай и пойдем вместе с нами, попросим все вместе, чтобы Бог явил тебе живую Божественную силу и истину пречистых Тайн.
Он пришел в Церковь, и тотчас начав Божественную литургию и поставив брата по середине церкви, все братья молили Бога о нем, то есть, о том, чтобы ему была открыта сила Таинства. Он до отпуста не переставал проливать слезы, а после окончания Божественной литургии отцы спросили его:
– Скажи нам, явил ли тебе что-нибудь Бог, чтобы и мы извлекли пользу. Он плача, начал рассказывать:
– Когда закончилось чтение Апостола, и диакон готовился читать Евангелие, я увидел, как крыша церкви открылась и показалось небо, и каждое слово святого Евангелия загоралось огнем на небесах.
После великого входа и положения Святых Даров на святом престоле я снова увидел, как небеса открылись и огонь спустился и вместе с ним толпа Ангелов и Архангелов и над ними два добродетельных лица, красоту которых я не могу описать, потому что они сияли подобно молнии. Среди них был Младенец, выдающийся красоты, исполненный светом. Тогда Ангелы окружили святой престол, и Младенец был среди них.
Когда закончились Божественные молитвы, настал момент раздробления Агнца на четыре части. Тогда двое сияющих юношей начали разделять Божественного Младенца, который удивительным образом оставался невредимым. Они пронзили его Ребро, из которого потекла алая КРОВЬ, и наполнила Святую Чашу.
Затем пришло время мне вместе с другими отцами приступить к Божественному Причастию… Тогда
