Далее следует окончание Святого Возношения: «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Лик: «Аминь».
Велики Дары Триединого Бога, ведь в каждом православном храме продолжается спасительная бескровная Жертва Сына и Бога, Который «уничижил Себя самого»[592]: то есть покинул небеса и принял «образ раба». Он был унижен, оклеветан, схвачен, как преступник, подвергся бичеванию, оскорблениям, побоям, нес терновый венец и был распят. Но вместо того чтобы нас «гнушаться» (отвернуться) и нас «поразить за наше нечестивое и ужасное злодеяние», небесный Бог Отец удостоил нас каждый день приносить эту Жертву бескровно на святом престоле, чтобы дать нам пищу бессмертия, чтобы нас преобразить! Чтобы освободить нас от вечной смерти! Чтобы нас простить! Чтобы нас спасти! Чтобы нас освятить!
Поэтому и все мы – церковнослужители, миряне и монахи – миллионы верующих православных христиан «единеми усты и единем сердцем», едиными устами и единым сердцем, будем благодарить и славить и сегодня, и во веки веков пречестное и великое Имя Святого Триединого Бога.
Но, к несчастью, мы, христиане, не имеем единых уст и единого сердца. Что отделяет наши уста от уст наших ближних? Наш эгоизм. Что отделяет наше сердце от сердец других? Наши страсти.
Чтобы «единеми усты и единем сердцем» стало живой реальностью, все мы должны освободиться от эгоизма и всех наших страстей. Это единство и согласие уст и сердец нам дарует Пресвятой Бог во время Божественного Причастия единого Тела и крови Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому и благодарность наша будет вечна!
9. Просительная ектения
165. Как-то один досточтимый священник-святогорец рассказал мне о некоторых весьма удивительных, но совершенно святодуховных литургических прозрениях.
Он признался, что от Освящения Святых Даров и до возглашения «даждь нам единеми усты и единем сердцем славити…» и затем во время раздробления Закланного Агнца и Божественного Причастия, душа его переживала различные небесные состояния, непостижимые для нашего разума, которые были похожи на иконы. Они сменяли друг друга, как молнии, и были неописуемой красоты.
Порой он чувствовал, что тело его словно исчезало, а ум просветлялся от Божественного осознания того, что душа священника «должна быть ярче лучей солнечных».
Порой Божественная любовь побуждала его душу к вечному единству с Женихом небесным в Его брачном чертоге.
А то он чувствовал себя ребенком на руках Небесного Отца, убаюканным теплотой его Божественных Отцовских объятий.
Часто его душа, омытая слезами, волнующаяся, стыдливая и смиренная, умоляла, стоя перед Божием Агнцем, о божественном человеколюбии, чтобы он помиловал все человечество. Слезы текли сами по себе, и моления не прекращались, что доказывало, что это были чистые дары Святого Духа.
К концу Божественной литургии его сердце превращалось в тайный мыслимый святой престол, на котором Его ум служил как священник[593].
Меня часто спрашивали, что странного в этих тайных и в Духе Святом переживаниях и состояниях для достойного иерея, который был одновременно борцом духа, честным, чистым и «смиренным сердцем». Или это не Сам Иисус Христос утверждал: «блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят»?[594] Ведь в определенном смысле священник обладает наследственной способностью созерцания тайн Божиих, которое невозможно постичь, а можно только пережить.
Ответ состоит в том, что душа самого последнего, но богобоязненного священника и самого последнего благочестивого христианина может испытать – Благодатью Божией – одно из этих пресветлых мысленных и небесных духовных состояний, для этого необходима полная чистота души и тела, совершенное смирение, сокрушение и горение сердца, просвещенной ум, мир мыслей и, прежде всего, ВОЛЯ БОЖИЯ. Может быть, этого не случается в наше суетное время, и особенно с нами, грешниками, «из которых я первый». Однако Бог дает достойным!
«И ДАЖДЬ НАМ ЕДИНЕМИ УСТЫ…»
После славословящего троекратного возглашения священника народ через певчих говорит: «Аминь». Это означает, что христиане, находящиеся в храме, соглашаются и подтверждают слова священника.
Священник, находясь в царских вратах, обращается к народу и, благословляя, возглашает:
«И ДА БУДУТ МИЛОСТИ ВЕЛИКАГО БОГА И СПАСА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА СО ВСЕМИ ВАМИ».
Просвещенный бесплотным, невидимым и запретным Божественным Светом Божественного и непостижимого преображения, священник поднимает правую руку и благословляет, совершая крестное знамение. Той же самой рукой, которой недавно благословлял на святом престоле Святые Дары!
Благословение «И да будут милости великаго Бога…» означает, что если мы всегда испытываем необходимость в милости Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, то еще больше мы нуждаемся в ней теперь, когда приступаем к Божественному Причастию.
Вся великая молитва святого Возношения обращена к Богу Отцу. Однако в конце благословение народа совершается священником «от имени» Сына, который благодаря Своей Жертве становится Посредником, чтобы мы снова приобрели усыновление: «дабы нам получить усыновление»[595].
На это благословение певчие поют: «И со духом твоим» или позже «Аминь». «Пусть сие богатые дары снизойдут и на тебя, на твою душу, на дух твой» – это ответ народа служащему иерею.
После окончания святого Возношения следует
Просительная ектения:
«Вся святыя помянувше, паки и паки миром Господу помолимся».
«О принесенных и освященных Честных Дарех, Господу помолимся».
«Яко да человеколюбец Бог наш, прием я во святый и пренебесный и мысленный Свой жертвенник, в воню благоухания духовнаго, возниспослет нам Божественную Благодать и дар Святаго Духа, помолимся».
Мы просим и будем просить «паки и паки…», потому что мы нуждаемся в божественной милости, мы нуждаемся в чистоте, поскольку скоро мы подойдем к Святой Чаше, чтобы принять Божественное Причастие «не в суд или во осуждение», но «во оставление грехов, в прощение согрешений, во общение Духа Святаго…»
Поэтому совсем не лишний призыв священника: «Вся святыя помянувше, паки и паки миром Господу помолимся». То есть, всех святых помянув, снова и снова в мире Господу помолимся.
И он продолжает: «О принесенных и освященных Честных Дарех, Господу помолимся». Что означает: помолимся о Святых Дарах, но не для того, чтобы они приняли Освящение, но чтобы сообщили его нам.
«Помолимся, – говорит святой Николай Кавасила, – о Святых Дарах, дабы они в нас стали действовать, дабы не были бессильны к сообщению этой Благодати, подобно тому, как всесильное Тело Господа, казалось, в то время, как Он был среди людей, в некоторых городах не могло совершать чудес по причине неверия их»[596].
Бог не действует без нашей воли и содействия, то есть Божественная Благодать – это не волшебная сила и не волшебная палочка для совершения фокусов, но Всесилие и Промысел, который ищет и требует нашего согласия, не только на превращение Даров в Тело и Кровь Его, но и на то, чтобы мы очистились
