Его признание произвело большое впечатление на монахов, но они ничего не сказали. Отец Григорий вернулся в свою каливу, огорченный, ругая себя за излишнюю откровенность…
Через четыре дня снова явился тот же молодой монах и, по знаку взяв Честные и Святые Дары, он последовал за ним и снова очутился в пещере, где три блаженных пустынника причащались Пречистых Тайн.
Тогда старший из них сказал:
– Почему ты, святый отче, нарушил нашу заповедь и рассказал о нас братьям.
Отец Григорий не отвечал…
– Из-за этой твоей болтливости, не приходи на следующий год со Святыми Тайнами. Но если придешь, найдешь нас такими, какими будет угодно Всеблагому Богу. И снова мы тебя просим: не проговорись о нас…
Он ушел пораженный. Понял, что имел дело со святыми мужами, блаженными затворниками, которых так не хватает в каждом поколении монахов.
На следующий год он не пошел причащать их, потому что не пришел молодой монах, а взяв с собой антидор и святую воду, он с большим трудом поднялся в пещеру.
Там он нашел трех святых затворников мертвыми. Вся пещера благоухала непередаваемым ароматом… Старцы лежали со скрещенными на груди руками. Отец Григорий встал на колени и поцеловал их руки и лбы. На мгновение ему показалось, что он опьянел от богоначального благоухания их мощей. По их сухости он понял, что старцы почили сразу после Божественного Причастия в Великий Четверг прошлого года…
Молодой монах, который вел его со светильником, был Ангел Господень, который служил этим трем святым затворникам… которые принадлежали к чину блаженных[680].
Есть еще святые и в наши дни. Они нуждаются в Боге, они нас поддерживают, они нас спасают. Нас, грешных, ведь нас миллиарды, а святых – единицы. Эти святые своим духовным здоровьем, святой жизнью, достойным видом, пречистым нравом и просвещенным умом укрепляют нас, молятся за нас и спасают нас. И будут спасать нас «до времени». Этот чин блаженных со Святой Горы составляет надежду будущих веков, закваску «малой паствы», которую Бог не покинет.
Если каждый день мы будем исповедовать веру и послушание, святое послушание, и призывать: «Вонми, Господи Иисусе Христе Боже наш, от святаго жилища Твоего…», Бог посмотрит на нас «от святаго жилища Своего» и сбережет столько святых, чтобы спасти всех нас.
Разбирая эту пренебесную молитву перед Возношением Святого Агнца, святой Иоанн Златоуст пишет: «Когда пророк Илия поднялся на небо, он оставил своему ученику Елиссею свою милоть, как Сын Божий, поднявшись на небо, оставил нам Свою плоть. Но пророк Илия оставил свою милоть, сняв ее с себя, Иисус Христос оставил нам свою плоть и вместе с ней вознесся, чтобы освятить ей весь человеческий род.
После Его Вознесения Господь восседает вместе с Небесным Отцом на небесах и одновременно находится с верующими на Божественной литургии. Он «иже горе со Отцем седяй, и зде нам невидимо спребываяй». И в этот момент и, конечно, во время богослужения он «зде нам невидимо спребываяй». Его Присутствие наполняет землю (особенно святой храм на богослужении) и небеса! Так вместе с Христом причащающийся христианин в церкви находится одновременно на земле и на небе. «Я с тобой и внизу и наверху»[681].
«Наверху»: в Отцовских объятьях.
«Внизу»: в объятьях Церкви.
Небесный и земной жертвенник в одном единстве, в Одной Вере, в одной Церкви, в ОДНОМ ХРИСТЕ! Верующий видит невидимое, слышит несказанное, обоняет бессмертие, вкушает вечность. Поэтому мир вне Божественной литургии перестает жить. Он мертв! Потому что Жизнь, Свет и Истинна – это только Христос.
Сегодня мир лишен света Божественной литургии. Столько жестокости и неверия, что кажется естественным, что христианин не участвует в Божественной литургии, и кажется неестественным ходить в Церковь, чтобы исповедоваться и причаститься пречистых Тайн. И так думаем мы, христиане!
Настолько мы, люди, лукавы, дурны и грешны, для нас Христос ЧУЖОЙ, он великий Отсутствующий, несмотря на то, что ОН «Вездесущий». Нам недостает священного чувства Божественного Присутствия Господа! Внутри нас пустота и тьма в душе! Мы среди людей и мы одиноки и покинуты. Мы чувствуем такое одиночество и не знаем, как скрыть пустоту нашей души.
Поэтому для недостойных, когда они причащаются, Христос Отсутствует, несмотря на свое непостижимое Присутствие. Христос, который «со Отцем седяй» на небесах, находится с нами на Божественной литургии. И не только вместе с нами, но и в нас, вместе с Божественным Причастием.
«На богослужении, – говорит один священник, – и особенно на Освящении Святых Даров, ты согрет необыкновенной Божественной теплотой. И сколько продолжается Божественная Евхаристия, эта теплота превращается в неизреченную росу, и ты через нее овиваем сладчайшими дуновениями Святого Духа. И как только ты скажешь или услышишь: «Вонмем. Святая святым», ты будешь охвачен непостижимыми надмирными мелодиями»[682].
176. Когда в 1959 году я в первый раз приехал на Святую Гору, одной из первых моих поездок была поездка в монастырь святого Дионисия. Там я встретился с игуменом монастыря, старцем Гавриилом. (Ныне уже почившим.) Когда он услышал, что меня зовут Стефанос, он рассказал мне о следующем удивительном событии, которое случилось годом раньше, в июле 1958 года.
В Карее, административной столице Святой Горы, жили двадцать представителей святых монастырей. У них были конаки (небольшие жилища) с одной-двумя кельями и маленьким храмом. Церквушка конака монастыря Дионисия была посвящена первомученику и архидиакону Стефану. Настоятелем в то время был отец Дометий, который позвал одного русского священника, по имени Никострат, совершить Божественную литургию в конаке.
По свидетельству не только настоятеля подворья, но и других монахов отец Никострат пришел в конце Утрени. Встал в дверях маленького храма и не входил внутрь. Он казался весьма благочестивым и почтенным, но взволнованным. Словно увидел что-то удивительное.
Его заметил отец Дометий, подошел к нему и сказал войти внутрь и исполнить свои обязанности.
– Что ты говоришь, отче… у вас есть другой батюшка, и он служит, что мне здесь делать?
Отец Дометий, пораженный его словами, говорит:
– Литургия с другим батюшкой?…
– Как нет литургии, когда недавно один ваш нарядно одетый диак окадил всех и святые иконы и теперь вошел в храм? Как ты объяснишь это? Почему ваш диак надел блестящую одежду и золотым кадилом вас окадил и теперь только, как я сказал, вошел в алтарь? Он разве один служит, без батюшки?
Как только это услышал представитель и все монахи, они тот час поняли, что благочестивый отец Никострат увидел в божественном исступлении святого архидиакона Стефана. Затем они все позвали его войти в храм и сослужить вместе с сияющим диаконом, которого они не видели.
После многочисленных просьб он согласился, принял обязанности и вошел в святой алтарь. Однако никого там не увидев, он пришел в себя и с
