Когда причащаются в святом алтаре епископ, священник и диаконы, священник или диакон «собирает Святые Дары», то есть кладет оставшиеся частицы Хлеба-Агнца в Святую Чашу и одновременно говорит: «Воскресение Христово видевше…», «Светися, светися, Новый Иерусалиме…», О Божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа…» и «О Пасха велия и священнейшая, Христе…».
Это означает, что каждая Божественная литургия – это исповедание Воскресения. С Божественным Причастием мы чувствуем, как Воскресение входит во все наше существо: Владыка Христос воскресает в нас, испуская лучи вечности и Божественности.
Божественное Причастие – это «Пасха», то есть переход от смерти к жизни, от рабства к свободе, спасению, Воскресению Христову. Мы сказали, что Божественная литургия – это исповедание Воскресения, и само Воскресение Иисуса Христа, и каждое Божественное Причастие – это наше личное воскресение, когда мы участвуем в нем. После Божественного Причастия мы парим на ангельских крыльях. Мы христоносны, богоносны и духоносны!
Прежде чем священник выйдет со Святой Чашей, чтобы сказать: «со страхом Божиим, верою и любовью приступите», открываются закрытые царские врата и две алтарные двери. Тогда те, кто сидели, встают. В этот момент христианин должен «увидеть», как Ангелы спускаются с небес и отваливают «камень от двери гроба»[716]. Затем, с появлением Святой Чаши, мы видим Восставшего из мертвых нашего Господа, который приносится «в отпущение грехов и жизнь вечную». Так, постепенно, все мы начинаем подходить по очереди… один за одним… со страхом, верой и любовью к Божественному Причастию. И начинается Причащение верующих.
* * *«СО СТРАХОМ БОЖИИМ, ВЕРОЮ
И ЛЮБОВЬЮ ПРИСТУПИТЕ»
На каждой литургии священник призывает верующих приступать к Престолу Жизни «со страхом Божиим, верою и любовью». Этим призванием священник указывает нам на духовную и телесную подготовку, которую мы должны осуществить, чтобы принять участие в Трапезе Христовой.
Отцы Церкви говорят нам следующее о том, как мы должны причащаться:
Святой Иоанн Златоуст пишет: «Намереваясь приступить к страшной и Божественной этой трапезе и священному тайнодействию, делайте это со страхом и трепетом, с чистою совестью, с постом и молитвою, без шума, не беспокоя и не толкая ближних, потому что служит знаком крайнего безумия и необыкновенного презрения и навлекает на поступающих так великое наказание и отмщение. Божественное Причащение есть спасительное врачевство для наших ран, богатство неоскудевающее и доставляющее нам Царство Небесное. Будем же приступать с трепетом, благодарить, припадать, исповедуя прегрешения свои, проливать слезы, оплакивая свои бедствия, воссылать к Богу усердные молитвы, и таким образом, очищая себя, тихо и с надлежащим благочинием будем подходить, как приближающиеся к Царю небесному; приняв же непорочную и святую жертву, то есть святое Тело и Кровь Христову, будем лобызать ее, обнимать ее глазами, согревать свой дух, чтобы наше собрание не послужило к суду или к осуждению нашему, но к целомудрию души, к любви, к добродетели, к примирению с Богом, прочному миру и к залогу бесчисленных благ, дабы нам и себя освятить, и ближним доставить назидание»[717].
К пресвятому престолу Господню мы должны обязательно приступать облаченными в брачные одежды. И главное украшение этого духовного наряда – любовь ко всем, и особенно к нашим врагам, к тем, кто нас мучил, обижал, обкрадывал, позорил, разорял. Прощение – вот главное украшение любви.
Святой Исаак Сирин говорит: Божественная литургия – это Царствие Божие. И пища на Царственной Трапезе – это любовь… «Рай есть любовь Божия… Кто обрел любовь, тот каждый день и час вкушает Христа и делается от сего бессмертным… Блажен, кто вкушает от хлеба любви, который есть Иисус…» Чтобы призвать нас к соблюдению и пестованию добродетелей, на основании которых мы приходим к Божественному Причастию, он говорит: «Покаяние есть корабль, а страх – его кормчий, любовь же – Божественная пристань. И когда достигнем любви, тогда достигли мы Бога, и путь наш свершен, и пришли мы к острову тамошнего мира, где Отец, Сын и Дух святой»[718].
Однако любви в возглашении предшествует страх Божий.
«СО СТРАХОМ БОЖИИМ, ВЕРОЙ И ЛЮБОВЬЮ…»
Страх этот не страх раболепный, не страх напуганного человека, не психологический, не страх потерять деньги, работу, здоровье и т. д. Это благородное чувство благочестия и благоговения, чувство уважения и мудрости. Ведь «начало мудрости – страх Господень»[719].
Когда ты думаешь, что Бог стал человеком в Лице Иисуса Христа, чтобы сделать человека богом по Благодати, это тебя наполняет страхом, восхищением и мудростью. Если Херувимы и Серафимы стоят с большим страхом и почтением перед престолом Божьим и закрывают свои лица крыльями, то мы, борющиеся верующие христиане, с каким страхом должны стоять перед пресвятым жертвенником и Святой Чашей!?
«СО СТРАХОМ БОЖИИМ… И ВЕРОЮ…»
Приступим к Божественному Причастию не только со страхом, но и с верою. Но не с отвлеченной верой, верой в «высшую силу», но верой в Триединого Бога, как мы исповедуем Его в Символе Веры. Эту веру нам открыл Сам Бог, когда стал человеком. Только в Православии существует Божественное откровение. Православие – это:
Вера в Святую Троицу.
Вера в воплощение Сына и Слова в Лице Иисуса Христа.
Вера в Богоматеринство Пресвятой Девы.
Вера в Честной Крест, святые иконы, святых и святые мощи.
Вера в священные каноны и догматы Церкви семи Вселенских Соборов и Священное Предание.
Вера в семь Таинств, и особенно в четыре основных Таинства (Крещение, Миропомазание, Божественную Евхаристию, Святую Исповедь).
Никакого сомнения и никакой нерешительности не должно быть в сердце христианина, который причащается Тела и крови Христовой. Если он не верит в это, то пусть не приступает!
189. Когда-то в одной деревне жил один бессердечный человек, который, находясь под влиянием материалистических теорий, дошел до того, что стал безбожником и неверующим экзистенциалистом…
Итак, сорокалетний господин Костас встречал Рождество в Като Вронту, где у него жили родственники. Накануне Рождества на деревенской площади он встретил одного благочестивейшего священника, отца Георгия Казакидиса.
– Добрый день, господин Костас, – сказал ему священник.
Тот не ответил. «"Религия – опиум для народа", – подумал он. – Зачем мне говорить с этим батюшкой?»
– Ты, – сказал отец Георгий, – не веруешь. Но приходи утром в церковь и ты поверишь. И ушел…
Утром, в 5 часов, зазвонили колокола церкви Святых Феодоров. Кругом было белым-бело: всю ночь в деревне шел снег… Господин Костас, движимый любопытством, пошел в церковь к началу Божественной литургии. Храм был полон, и
