39. Шесть юных молодцев с многочисленными помощниками строят огромную башню над водами большого удивительного озера. Кладка башни состоит только из камней, но она настолько совершенна, что не различаются стыки или соединения одного камня с другим.
Тут ему является величественная фигура одной уважаемой Госпожи, которая говорит:
– Башня, строительство которой ты видишь, это Я, Церковь. Она строится над водой, потому что жизнь наша, наша душа, всегда спасалась и будет спасена с помощью вод святого Крещения, ведь в святом Крещении пребывает спасительная Благодать, которая проистекает из Крестной Жертвы Спасителя нашего Иисуса Христа. Тот, кто крестится, соучаствует в трехдневном Погребении и Воскресении Господа.
Шесть юношей – это святые Ангелы. Камни – это апостолы и наследники апостолов, вы, апостольские отцы и наследники ваши, то есть епископы, пресвитеры и диаконы до конца веков, которые жили и будут жить скромно и праведно, которые с верой великой следовали евангельскому слову и служили с любовью и страхом Божиему народу.
Одни еще живы, другие почили, но придут третьи, четвертые, пятые… до Второго Пришествия Христа.
И все тут же обрело гармонию, между всеми воцарилось согласие и мир…
И величественная Госпожа, то есть Церковь, спросила: «Доколе? Доколе, будет существовать эта гармония и согласие между ними»?
Тут Божественное видение святого Гермы исчезло, и он очнулся[104].
Дело строительства продолжилось, но со многими препятствиями. Быстро набежали первые тучи. Это были ереси, которые вызвали кровопролитный дождь и разорвали Тело Церкви. Затем последовал Раскол 1054 года. Затем пришли Крестоносцы, Генетократия, глубокая и неисцеленная до сих пор рана, нанесенная Унией. Четыреста протестантских ересей (теперь у нас есть даже женщины-священники в Англии), адвентисты, масонство, экуменизм, спиритизм, магия, сатанизм, опасное влияние индуистских и буддистских верований и т. п. Все это вместе взятое вызывало и вызывает непрекращающиеся кровотечения в Теле Православной Церкви. К несчастью, очень часто и мы, пастыри Церкви, не дружны между собой… Но «и врата ада не одолеют ее»[105]. Церковь будет жить до конца веков… и после.
* * *ЧЕТВЕРТОЕ ПРОШЕНИЕ:
«И С ВЕРОЮ, БЛАГОГОВЕНИЕМ И СТРАХОМ БОЖИИМ ВХОДЯЩИХ В НЕГО, ГОСПОДУ ПОМОЛИМСЯ»
Во время Божественной литургии много раз слышатся эти побуждения: во время литургических молитв, великой ектении и молитвенных прошений; поэтому мы должны остановиться и привести наши чувства, мысли и тело в порядок, ведь мы соучаствуем в Божественной литургии!
Все мы, кому предстоит войти в святой храм, должны быть соответствующим образом подготовлены. Мы должны войти «с верою, благоговением и страхом Божиим», как свидетельствует четвертое прошение великой ектении. Украшенные этими добродетелями, мы призываемся к общей чаше вечной Жизни: «ссо страхом Божиим, верою и любовью приступите». Даже после возглашения «молитвами», каждый раз, когда завершается Божественная литургия, мы должны пребывать в мире и спокойствии, говорить негромко и соблюдать порядок.
Святой Иоанн Златоуст замечает следующее: «Когда мы выходим из храма после окончания Божественной литургии, нам должно казаться, что мы спускаемся с небес, что мы люди небесные!»[106] Но это не так!!! У нас нет веры, нет страха, нет почтения, нет благоговения, у нас нет ничего!..
Когда мы входим в Церковь и причащаемся «с верой, благоговением и страхом Божиим», тогда каждая часть нашего тела, каждый его член становится частью храма Христова!
«Божественная Трапеза во время богослужения, – говорит святой Николай Кавасила, – водворяет нас во Христе, и Христа в нас, ибо Сам он сказал: «Едящий Мою плоть и пьющий Мою кровь пребывает во Мне, и Я в нем». И обитатель наш Он и обитель наша, так что блаженны мы в обители, блаженны и потому, что сами соделались обителью для Него»[107].
Мы входим в церковь опечаленные, а выходим обрадованные, раздраженные становятся успокоенными, обремененные – свободными. Если мы входим волками, то выходим овцами. Из черных как смоль воронов превращаемся в белоснежных голубей.
* * *«ОБ АРХИЕПИСКОПЕ НАШЕМ… (имярек), ПОЧТЕННОМ ПРЕСВИТЕРСТВЕ, ВО ХРИСТЕ ДИАКОНСТВЕ, О ВСЕМ КЛИРЕ И НАРОДЕ БОЖИЕМ ГОСПОДУ ПОМОЛИМСЯ».
40. Один епископ, объезжая свою епархию, заехал в субботу вечером в одну деревню. Он был там впервые. Его принял старейшина, и через некоторое время епископ захотел увидеть священника.
– Он в поле, – сказали ему, – еще не вернулся.
Позже назначенного часа предстал перед ним священник, одетый в грязную рабочую одежду.
Владыка остался недоволен: он хотел бы видеть того в более подобающем одеянии. На другой день было воскресенье, и священник приготовился к Божественной литургии. Епископ присутствовал на Божественной литургии, находясь на кафедре, а затем, переходя в святой алтарь, заметил много ошибок у этого деревенского батюшки!
Но, о чудо! Когда батюшка начал «Благословенно Царствие…», он весь облекся небесным светом, который его окружал, не опаляя… и это продолжалось до возглашения «молитвами»!
Священник раздал антидор верующим и прошел в святой алтарь. Епископ подошел к нему, упал на колени и, извинившись за свои упреки, просил его благословить. Священник смутился.
– Как возможно, чтобы высший получил благословение от низшего? Ты благослови меня, владыко!
– Не решусь благословить того, кто служит в пресвятом алтаре, окруженный Божественным нетварным светом! «Меньший благословляется большим», – ответил владыка, и священник спросил:
– Найдется ли, святейший отче, епископ или священник, который, совершая Божественную литургию, не окутан небесным светом? – удивился простой этот батюшка.
Что мог ответить епископ этому священнику, для которого чудо было самым обыкновенным делом на богослужении? Поэтому он подивился чистоте, смирению и святости этого деревенского священника и, получив назидание, уехал[108].
Когда мы молимся о Доме Божием, то есть о святом храме, о нашей Церкви и обо всех тех, кто входит в нее с верой и благоговением, прошением великой ектении «об Архиепископе…», мы просим Бога осенить своей Благодатью и священников.
Как только слышится имя епископа, произнесенное священниками или диаконом, певчий говорит: «многая лета, Владыко» и епископ благословляет народ. Речь идет не о любезности, оказанной епископу, мы не любезничаем во время Божественной литургии. Упоминание имени епископа, митрополита, архиепископа, патриарха, который может и не присутствовать на Божественной литургии, нам напоминает о том, что мы – Церковь Христа, сакральное Тело Его.
Церковь – это священник, народ и святой престол. Итак, когда мы говорим: «о всем клире и народе» – перед святым престолом – через Святой Дух запечатляется собрание всей Церкви. Собрание, которое является церковно-литургическим. Уделим же особое внимание высказыванию святого Иоанна Златоуста о том, что пресвитер ненамного отличается от епископа, потому что священник имеет одинаковые обязанности с епископом и совершает все Таинства без рукоположения. Однако священник не может совершать освящение храма и не может освящать святое миро[109].
Рукоположения всех церковнослужителей и посвящение в епископы, пресвитеры, диаконы происходит во время Божественной литургии. И это не случайно: это событие большого значения. Священство
