Женщина послушно закивала.
– Дайте указания нескольким служащим отнести стулья, столики, компьютеры и папки с документами к окнам и заложить двери. Ах да, перед этим пусть соберут всю наличку в мешки.
Женщина кивнула и, скованно переступая, отошла. После ее указаний кассиры вытащили мешки для мусора и стали складывать в них деньги. Две женщины стали носить папки с бумагами и стулья к входным дверям.
Стольник в упор посмотрел на Николса.
– На что ты рассчитываешь?
– Мы предъявим свои требования, попросим вертолет, продукты и, взяв несколько заложников, улетим в сторону Самары или Казани. Там нас не найдут.
– Тебе никто не даст уйти.
– Тогда мы расстреляем всех заложников.
– Но ведь вас все равно убьют!
– Умирать – так с музыкой!!!
– Сдайтесь!
– Зачем? Чтоб нас посадили пожизненно? Если бы расстреливали или работать заставляли, искупая свой долг перед обществом, я бы согласился, но бессрочно гнить в безделье… Нет уж.
– А ты остальных спросил?
– Пацаны, вы в тюрьму или здесь поляжем?
– Я за то, чтобы в переделке полечь, – решил Сусел.
– А я за то, чтобы в тайгу свалить, там экология хорошая, – выказал свое желание Рябой.
– А их спросили? – сухо спросил Стольник, кивнув на заложников.
– Они терпилы, их не спрашивают, – хмыкнул Сусел. – У нас автоматы – значит, мы правы.
– Так, стоп! – поднял руки вверх Харитон. – То есть вы считаете, что убить невинных людей – это не беспредел?
– Намерения их убивать нет, – пояснил Рябой. – Они нам нужны как прикрытие.
– Но вероятность-то есть, – покачал головой Стольник. – Давайте сделаем по справедливости. Заложников отпускаем, и вы сами принимаете решение – сдаться или погибнуть при штурме, заплатив за свои поступки. Никто, кроме вас и тех, кто обязан по долгу службы вас наказать, не может пострадать – даже теоретически.
Сусел нервно дернул автоматом. Харитон поймал автомат за дуло и завязал его на узел.
– Два автомата у вас еще есть, так что пострелять при желании возможность имеется. И еще забыл сказать: это не предложение, это мое решение, и если вы начнете ему противиться, штурмовать будет некого.
– А ты? – спросил Сусел.
– А я ухожу.
– Ты нас кидаешь! – с ухмылкой произнес Николс, все это время стоявший с идеально прямой спиной. – А говорил, что мы одна банда…
– Не я говорил, а ты. И не кидаю, а поступаю по справедливости. Ухожу, потому что это не моя война, – пояснил Стольник. – Я понял, за что вы воюете, – ради самого процесса и ради денег, которые тратите на свои прихоти. Вы как бешеный волк, который убивает ради удовольствия, а не ради еды. Беспредельщики уже хотя бы потому, что брать чужое нехорошо. Человек вкладывал силы, надеясь заработать и добиться чего-то большего в жизни. Помочь своих детенышей на ноги поставить, а вы у него забираете собственность, вызывая желание вас убить. Вот вас и убьют сейчас, потому что мысли материальны. Да это и по понятиям. Вы вправе выбрать, сдаться, чтоб принять наказание, или умереть. В любом случае это будет ваш выбор. Это по справедливости. Плохо, что и я стал беспредельщиком, идя вашим путем, но то, что я все осознал и отхожу от бандитских дел, частично меня очищает перед самим собой. По понятиям, я должен вас уничтожить, ведь беспредел карается беспределом, но я был вашим подельником и не вправе вас судить. Я ухожу. Сами примите решение о своей судьбе.
Хмурые взгляды загнанных в угол волков внимательно следили за тем, кто лишил их надежды. Они понимали, что не успеют снять автоматы с предохранителя и направить их в сторону неожиданного врага. Об этих взглядах можно было написать поэму, диссертацию по психологии или некролог. Любое из этих произведений, передавшее хотя бы небольшой процент от кипящих эмоций, сдерживаемых внешним ледяным спокойствием, могло бы потрясти мир.
– Мария Алексеевна, подойдите, пожалуйста, к нам, – негромко попросил Стольник.
Женщина подошла к стоящим в кружок бандитам.
– Сейчас объявите всем находящимся в банке, что они могут спокойно и без суеты покинуть здание. Милиции скажите, что мы скоро выйдем. И извините нас, пожалуйста, за беспокойство, – попытался улыбнуться Харитон, но, увидев его зубы, обнажившиеся в улыбке, женщина отшатнулась и посмотрела на Николса.
Тот молчал. Женщина замерла в нерешительности.
– Стольник, ты не можешь так с нами, – прошептал Сусел.
– Уходи сам, но оставь нам шанс. Не уводи заложников, – попросил Николс.
– Я могу убить вас быстро и без мучений либо оставить здесь, но без заложников, – предложил Харитон.
– Пошли все вон! – заорал Николс. – Вам говорю, быстро встали и ушли.
Люди нерешительно начали вставать и бочком отходить к входным дверям.
Дождавшись, когда Мария Алексеевна, как настоящий капитан, последней покинет свой корабль, Стольник черпнул мелочи из ближайшей кассы. Теперь он был вооружен.
– И главное, пацаны, не делайте глупостей, – пожелал он им, пятясь к приоткрытой двери служебного входа. – Сами выберете свою судьбу, а мне дайте уйти, не убивая вас.
Николс смотрел на него, надменно оскалившись в улыбке. Сусел оцепенел от страха. Рябой пренебрежительно скривил губы.
Их бывший подельник отходил, пятясь к служебному ходу.
Глава 30. Когда сны становятся явью
Войдя в помещение служебного входа, Стольник увидел то, что и ожидал, – лестницу. Он побежал по ней наверх, думая, так ли близко находится пятиэтажка от здания банка, как казалось? Теперь это можно было только проверить, других способов отступления придумать он уже не мог.
– Стоять, руки вверх, – раздалась резкая команда, и Харитон увидел двух людей в масках, стоящих на площадке седьмого этажа, целящихся в него из автоматов.
– Успели все же выставить, – одобрил Стольник, увернувшись от двух очередей летящего металла, глядя на то, как бойцы спецназа упали на пол. Горсть монет расстреляла их, словно картечный залп. Если выставили
