– Думаешь, твои родители не догадываются, чем мы занимаемся, пока ты живешь у меня?
– Уверена, они думают, что мы играем в карты и вяжем шарфы.
Усмехнувшись, он поставил руки по обе стороны от меня и наклонился над кроватью.
– Они знают, что мы при любой возможности имеем друг друга до беспамятства.
– Фу, – поморщилась я. – Они думают, что мы ведем себя прилично.
– Твои родители? – фыркнул Рис. – Да они надеются, что к следующему лету мы уже состряпаем им внука!
– Вовсе нет… – начала я, но тут же застонала. – Возможно, ты прав.
Улыбнувшись, Рис поцеловал меня в кончик носа.
– Ты поедешь днем? – спросил он и вздохнул, когда я кивнула. – Обещай мне, что уйдешь оттуда и позвонишь мне, если заметишь хоть что-то подозрительное. Я буду на работе, но все брошу и приеду.
Я улыбнулась, наклонилась вперед и поцеловала в ответ.
– Все будет в порядке. Мне просто нужно…
– Немного побыть одной. Я понимаю. Правда.
И в этом был весь Рис. Да, порой он командовал мною как в спальне, так и за ее пределами, но в то же время был невероятно заботливым и понимающим. Он был решителен, но при этом понимал меня так, как не понимал никто на свете. Я любила в нем все, как бы он меня порой ни раздражал.
Я вспомнила, что он рассказал мне о перестрелке, когда признался, что до сих пор не смирился со случившимся, и почувствовала боль в груди.
– Ты в порядке?
– Лучше не бывает, – ответил он.
– И это здорово, но я о другом, – сказала я и глубоко вздохнула. – О перестрелке. Я знала, что тебе пришлось несладко, но не думала, что все так серьезно… Я просто хотела сказать, чтобы ты знал, что всегда можешь поговорить со мной. Хорошо?
– Я и так это знаю, – улыбнулся Рис.
– Не забывай об этом, – тихо сказала я.
– Не забуду, – пообещал он, улыбнувшись шире.
Положив руки ему на бицепсы, я преодолела ничтожное расстояние между нами и поцеловала его в губы. Затем еще раз, а потом отстранилась, чтобы еще раз посмотреть ему в глаза.
Глубоко вздохнув, я произнесла:
– Я люблю тебя, Рис.
Его глаза стали на несколько оттенков темнее. С секунду он ничего не говорил и не двигался. Мне показалось, что он даже не дышал. Затем шагнул вперед и схватил меня за талию. Подняв, он положил меня на спину и навис надо мной, закрывая собой весь мир.
– Малышка, я это знал, но слышать это – настоящее блаженство.
Я хотела повторить свои слова, но Рис накрыл мои губы своими и запечатлел на них умопомрачительный поцелуй. Мы устремились друг к другу, но в этом не было ни грамма ярости. Не было и медленного, соблазнительного соития наших тел. Мы не могли терпеть, ведь теперь нам больше ничто не мешало: не осталось ни недосказанности, ни стен, ни страха. Нас больше ничто не могло сдерживать.
Мы сбросили одежду и принялись ласкать друг друга руками. Я чувствовала прикосновения Риса и понимала, что его любовь ко мне изливается в каждом движении руки, в каждом поцелуе. Он преклонялся перед нашими чувствами. Минуты текли одна за другой, и я растворялась в его ласке, понимая, что заслуживаю этого.
И что он этого заслуживает.
Рис спустился ниже. Когда его голова оказалась между моих бедер, он поцеловал мое лоно и проник языком внутрь меня. Боже, он знал, что делать. Лаская меня, он заводил меня все сильнее. Когда его язык коснулся чувствительного бугорка, он просунул палец внутрь и нашел самую важную точку. Я не смогла больше сдерживаться и кончила, запрокинув голову и вцепившись ему в волосы. Он целовал и покусывал меня, пока я в бессилии не уронила ноги на кровать. Как в тумане я заметила, что Рис потянулся к тумбочке, но тут зашуршала фольга, и я раскрыла глаза. Из-под тяжелых век я смотрела, как он надевает презерватив и зависает надо мной. В следующую секунду он провел ладонью по моей щеке и вошел в меня одним быстрым, сокрушительным движением. Накрыв мои губы своими, он подавил мой стон. Я почувствовала у него на губах свой вкус, отчего возбудилась еще сильнее. Обхватив его ногами за талию, я смаковала глубокие, мощные фрикции.
Рис поднял голову. Его губы блестели, щеки пылали. Не успел он сказать и слова, как я повторила свою мантру: «Я люблю тебя». Я говорила это снова и снова, пока мы не потеряли остатки самоконтроля. Я закинула руки за голову и вцепилась в изголовье кровати, чтобы удержаться на месте, когда он снова ворвался в меня, посылая импульсы во все уголки моего тела. Я снова рассыпалась на части, на миллион счастливых осколков, но на этот раз он кончил вместе со мной, запрокинув голову и простонав мое имя, что показалось мне невероятно сексуальным.
Кончив, он повалился на меня, тяжело дыша.
– Я не могу пошевелиться, – пробормотал он, уткнувшись носом мне в шею.
– Ничего.
– Я тебя раздавлю.
– И это ничего.
– Мне не понравится плоская Рокси, – усмехнулся он.
– Я и так довольно плоская, – заметила я.
– Да ты само совершенство, – ответил он и скатился с меня, ложась на спину. – Черт, малышка…
Открыв глаза, я повернула к нему голову. Одной рукой он закрывал глаза, а другой касался моего бедра, словно ему претила мысль о том, чтобы разорвать телесный контакт окончательно. Впрочем, вполне возможно, во мне говорили романтические фантазии, рожденные оргазмом.
– А знаешь, – сказала я, накрывая его руку своей, и обрадовалась, когда он тотчас перевернул свою руку ладонью вверх и переплел наши пальцы, – я бы тебя нарисовала.
– И даже сказала бы мне об этом? – поддел меня он.
– И даже велела бы тебе позировать голым, – ответила я.
Он убрал руку с лица и повернулся ко мне. На его губах заиграла легкая улыбка.
– Черт возьми, я обеими руками «за».
Примерно через час после того, как Рис ушел на работу, я поехала к себе. Было странно парковаться возле дома и входить внутрь. Не потому, что мне пришлось нажать на кнопку на новом брелоке, чтобы отключить систему безопасности, а затем включить ее снова, когда я переступила порог, и не потому, что я боялась входить в свою квартиру после того взлома.
Я и не думала о сталкере.
Нет. Дело было в коробках, которые стояли возле дивана, в стопке рисунков, лежавших внутри, в напоминании о том, что Чарли действительно больше нет.
Положив ключи на тумбочку, я подошла к коробкам. Мне ужасно захотелось развернуться, уехать обратно к Рису и спрятаться под одеялом, но нужно было с этим разобраться.
Я не могла отступить, ведь иначе мне было не справиться.
Расправив свою футболку с надписью «Я особенная снежинка», я вытащила первый рисунок.
Само собой, это была картина, на которой мы с Чарли сидели на скамейке
