— Какое? — сухо спросил Поттер. — У меня их уже столько было… и почти все из них оказались ошибочными.
— Вы предположили, что чужие мыслят в матричном коде, не так ли? Кроме того, вы считали, что при общении они не используют вербализацию.
Поттер кивнул.
— Так вот, мы считаем, что имеем дело с мультиплексными данными, но не совсем так, как вы предполагали. Если все чрезвычайно упростить, это можно сравнить с тем, как бушмен попадает в современный город и теряется от изобилия информации вокруг него: телевизоры, радио, реклама, дорожные знаки, светофоры и тому подобное. Действительно, похоже, что внутри экстерфейса находятся много различных слоев, сегментов, объемов, называйте их, как хотите. Различные соотношения пространства и времени, существующие в одном месте и в одно время.
— Но не для всех одинаково, — вставил Конгрив, — как только мы прошли через экстерфейс, я обнаружил, что хотя это и было чрезвычайно тяжело, я мог идти, мог остановиться, оглядеться и вернуться обратно… Мои ощущения, в отличие от ощущений Джима, можно описать совершенно обычными словами. А он оказался гораздо более чувствителен к страхам чужих, чем я, правильно Льюис?
— Думаю, что да, — согласился Порпентайн, — ты был уверен в том, что Джим не покидал тебя во время всего первого путешествия. Он, напротив, абсолютно уверен, что потерял с тобой связь, когда его напугал проходящий мимо чужой, и он потерял направление, координаты которого, к счастью, ему удалось зафиксировать.
Уолдрон усмехнулся:
— Координаты! Ну да! Помню, я думал о том, что хорошо бы надеть подходящую одежду. Буквально. Мне, наверное, было лет семь, когда я впервые узнал слово «подходящий», а это и был возраст, в который меня загипнотизировали…
Он остановился.
— Да, но, — сказал Порпентайн, — это подводит нас к критической точке гипотезы, а именно: ты был прав, что мы можем избежать защиты чужих при помощи гипноза, за исключением того, что совершенно по иным причинам, чем предполагали сначала.
Рэдклифф воскликнул:
— А это еще что значит?
— Несомненно, регресс человека под гипнозом — это фикция. Вы не стираете ваших воспоминаний. Не можете. Самое большее, вы можете просто их не замечать. К счастью для нас, этого достаточно, если, конечно, загипнотизировать так, что человек не может ни мешать, ни брать ничего. Проблема вот в чем: в таком состоянии вы можете помнить в любом направлении. Джим предоставил нам прекрасный пример. Он сравнил свои ощущения с покалывающим возбуждением от возникшего юношеского интереса к женскому телу, хотя он прекрасно осознает, что в семь лет он еще не достиг возраста полового созревания, а его интерес к сексуальной жизни возник только в 12, в то время первый сексуальный опыт произошел, когда ему было 17. Все эти числа перепутались у него в голове, пока он пытался сосчитать сотни направлений, и когда задумывался о своем возрасте. А когда он пытался найти дорогу обратно с той Планеты, он просто повернулся и пошел поперек. Джим говорит, что отчетливо помнит, как готовился к испытанному вчера шоку, но для этого ему пришлось черт знает сколько времени ждать.
— А у Беннета, — сказал Рэдклифф, — почему его органы отобразились зеркально, а органы Майка и Джимми — нет?
Порпентайн развел руками:
— Павел разрабатывает предположение, что, возможно, в устройстве, которое собрал Беннет, не хватало механизма или поля, которое за пределами экстерфейса предотвращает эффект зеркального отображения. Все равно что если у ускорителя не будет ни тормозов, ни регулирования.
— Значит, возможно, именно смещение времени сводит психов с ума? — спросил Поттер.
— Возможно. Однако нам не следует употреблять слово псих, — твердо сказал Порпентайн, — тщательное обследование показало, что существует несколько разных типов: на некоторых из них повлияло защитное поле, на некоторых смещение времени, на некоторых — перекрестные сенсорные данные. Это очень похоже на то, как после передозировки ЛСД человек не может возвратиться в нормальное состояние. Некоторые не смогли прийти в себя после шока от встречи с чужими внутри… — он с сожалением посмотрел на Уолдрона, — я тоже собирался сказать «города». Я имею в виду внутри перехода.
— Что очень настораживает, — проворчал Уолдрон. — Поверьте мне. Нужно разработать какие-то средства определения их приближения, несмотря на то, что шанс снова встретить их не так велик.
Слова Уолдрона застыли в тишине, пока ее не нарушил Рэдклифф:
— То есть, если мы хорошо подготовимся, то научимся определять координаты их системы, даже не осознавая принципов работы, и, таким образом, сможем проникать в другие миры.
— Именно на это мы и надеемся. Определенно, регресс остается очень важным моментом, по крайней мере, на ближайшее будущее. Процесс познания в данном случае не интеллектуальный, а, скорее, больше похож на то, как учатся плавать или садиться на велосипед. Джим говорит, это как научиться шевелить ушами. Совершенно очевидно, что необходимо начинать с детства, когда можно развить любой невербализированный талант. Например, музыкальный слух.
— Я понял! — сказал Рэдклифф. — В детстве музыка казалась мне шипением, а когда я вырос и захотел научиться играть на гитаре, то понял, что уже поздно. У меня ничего не получалось.
— Скорее всего, Павел был прав, предполагая, что чужие похожи на нас, — сказал Поттер. — В любом случае, у нас хватает необходимых ментальных навыков и оборудования, чтобы вынести что-то вразумительное из их процессов. Вроде как у нас есть все необходимые мышцы для того, чтобы научиться шевелить ушами. Так что если постараться, то вполне можно научиться «шевелить ушами», хотя мы пока и не знаем, зачем.
Порпентайн кивнул.
— Следующим шагом будет изучение йоги. Я хочу посмотреть, дает ли способность уменьшить количество требуемого для организма кислорода какое-нибудь преимущество внутри экстерфейса. Несмотря на то, что на эксперимент потребуется немало времени, я уверен в его благополучном завершении.
— Естественно, если у нас
