– Я не могу тебе ничего рассказать, – процедила я и снова попыталась отобрать у Фаины телефон. На этот раз мои движения были быстрыми и последовательными, и мне удалось ухватить аппарат за край.
– Ну уж нет, – процедила сестра сквозь зубы, голос исказился от напряжения, пока она вырывала у меня из рук мой же телефон. Я стащила ее со стула, но – вот странно – Фая оказалась значительно сильнее и проворнее меня. Она как-то очень резко дернула запястьем и отскочила в сторону. – Смеш!
– Что?
– Видишь, какая польза от спорта. Руки сильными стали и ноги, и вообще – координация.
– Только не говори, что это все от бадминтона! – прошипела я. – Я тебе об голову твою ракетку разобью.
– От бадминтона сплошное здоровье, – кивнула Фая. – Тебе тоже нужно как-нибудь попробовать. Как-нибудь после того, как ты выпутаешься из этого дерьма. Опа! Смотри-ка, насколько все по-взрослому. Наших сообщений-то в чате уже и нет. Самоликвидировались. Ничего себе, это какая ж паранойя одолела нашего Воландеморта Ивановича, а?
– Фая!
– Погоди-ка, – и Файка принялась что-то писать в телефон.
– Нет, не смей.
– А что ты мне сделаешь? – и она нажала кнопку «отправить», о чем я поняла по соответствующему блямкающему звуку.
– Ну, ты тварь, – выдохнула я. – Что ты написала?
– Просто то, что ты одна. Он же об этом спрашивал, так? Я уже не помню, у меня, знаешь ли, оперативки в голове маловато. Я самоудаляющиеся сообщения тут же забываю. Такая проблема. Если меня, к примеру, потом кто-нибудь о чем-нибудь спросит, я уже ничего и не помню. Оп, и совершенно случайно из твоего телефона я этого мистера Ху удалила. Прости уж меня. Насовсем удалила. Полностью. Не найти теперь. И из моего, кажется, я тоже это сообщение удалила.
– Когда? Когда ты из своего-то телефона сообщение удалила? – переспросила я.
– Завтра! – ответила Фая и выразительно посмотрела на меня. – Сегодня вечером. Как только – так сразу и совершенно случайно.
Тут мой телефон снова издал «блямк», и мы обе, не сговариваясь, посмотрели на телефон.
– Не будешь дурить? – переспросила Фая.
Я покачала головой.
– А ты правда, не расскажешь Апрелю?
– А это он? Воландеморт?
– Да, он.
– Я так и знала! – воскликнула Фая и положила телефон на стол. И дальше произошло нечто, поставившее меня в такой тупик, что я сама стала напоминать персонажа компьютерной игры, которым управляет неумелый новичок. В отупении я смотрела на сообщение, открывала рот, потом закрывала его и снова открывала. Я совершала нескоординированные, бессмысленные движения руками и ногами, я встала, затем села, затем снова встала, пошла в сторону раковины, но остановилась и замерла на полдороге, словно мной прекратили управлять.
– Прочти вслух, я не уверена. Может, я не так поняла? Может, я разучилась читать? – попросила я.
– Эк тебя перекосило, – вздохнула сестра. – Читаю.
«…Я тут ни при чем…»
Очень в стиле твоего Воландеморта, он всегда ни при чем.
– Дальше читай.
– Да, ты права. Дальше интереснее.
«…Я даже не выходил из машины, пока не увидел, что тот парень лежит на земле…»
– И что это значит?
– Я не знаю, – пробормотала я. – Я понятия не имею.
– Странно. А Воландеморт считает, что ты должна знать. И иметь понятия. И вообще. Ой, сообщение исчезло. Может, записать куда? Хотя он ведь не просто так секретный чат открыл. Придется полагаться на нашу с тобой память. Вот черт, я ведь не шутила, у меня с памятью проблемы. А эти сообщения удаляются довольно быстро.
– До чего вообще техника дошла, с ума сойти. Ой! – От следующего «блямк» я подпрыгнула, будто меня ударили шокером. Фая прочитала:
«…Я вышел, чтобы оказать ему помощь…»
– Какой молодец.
«…Ты должна мне верить…»
– А вот этого бы не советовала.
«…Что они тебе сказали? О чем спрашивали?..»
– Где? Лиза, кто, где и о чем тебя спрашивал? Ого! Знаешь, что еще он написал? Что эта тварь, твой Воландеморт, написал? – проорала мне в лицо Фая. Я отшатнулась от ее горячего дыхания, от ее пульсирующей ярости.
– Что? – спросила я, пытаясь скинуть с себя это нелепое ощущение ложности, эфемерности происходящего. Это не я, это не со мной. Я вообще ни слова не понимаю. Может быть, это все-таки не Сережа?
«…Я никого не убивал…»
– Вот что твой… мать его, твой муж написал! Что он никого не убивал?! Ты можешь мне сказать, в какую жуткую темную историю он втащил тебя на этот раз, Лиза? – Я отвернулась. – Ты что, шутишь? Ты не желаешь смотреть мне в глаза? Ты хочешь сказать, что и тут будешь стоять на его стороне, будешь снова верить ему, прощать его, пытаться его понять? Черт, убийство? И ты хочешь, чтобы я стояла тут и делала вид, что это ничего страшного? С кем не бывает?! Он же не выходил из машины, он же только хотел оказать ему помощь! Это же так очевидно. Кто-то умер, Лиза?
– Я не знаю! – прошептала я.
– Ты разве не понимаешь, что тебе необходима моя помощь?
– Ничего мне не нужно!
– Конечно, не нужно, ага! – нахмурилась она. – Не нужно говорить общими фразами, которые ничего не значат. Я не от большого щедрого сердца это спрашиваю, Лиза. Я просто не хочу разбирать огромную кучу дерьма потом, я предпочитаю разгрести небольшой завал сейчас. Хотя – какой, к черту, небольшой!
– Ты не будешь ничего разгребать, – пообещала я. – Я сама разберусь.
– Ты разберешься, а я потом буду тебе передачи носить и твоих детей воспитывать.
– Даже думать о таком не смей, слышишь, Файка.
– А почему не сметь? Я не понимаю, почему я должна быть единственным человеком, которому небезразлично твое будущее и будущее твоих детей.
– Почему ты считаешь, что мое будущее и будущее моих детей в твоих руках, Фая? Почему ты всегда берешь ответственность за все на себя? Я никогда тебя не просила решать мои проблемы.
– Да, ты не просила. Ты бы молча ушла на дно, и я бы просыпалась от ночных кошмаров, где ты буравишь меня своими прекрасными голубыми глазами со дна. Как какая-нибудь русалка на Ивана Купала. Ты бы протягивала ко мне руки и говорила: «Почему ты не спасла меня!»
– Какой бред! Ты бы лучше хоть иногда занималась своими проблемами, – возмутилась я.
– У меня нет своих проблем.
– Фая, серьезно. У всех есть свои проблемы.
– В сравнении с твоими мои проблемы просто ничто. Кто умер, ответь мне? Что случилось?
– Я не знаю, я ничего не знаю, я ничего не видела! – прокричала я. Из комнаты послышался плач Василисы. – Вот, разбудили ребенка.
– Лиза, ты же не умеешь врать. Ты пойми, есть вещи, которыми уже невозможно пренебречь. Ты сейчас забудь о любви, забудь вообще обо всем, помни только о том, что ты – мать, что у тебя двое детей спят в соседней комнате и что, если твой муж влез в какое-то полное дерьмо, очень важно, чтобы он не утащил тебя за собой
