В конце концов, решил Шелепин, проще съездить на часок в Архангельское и самому разобраться, что все-таки понадобилось Алексею. Решено, прямо с утра в воскресенье еду.
Неожиданности начались сразу, как только Шелепин зашел в скромный дачный кабинет предсовмина.
Там, кроме хозяина, сидел молодой парень, широкоплечий, похоже, довольно высокий и совершено к этому месту не подходящий. Он явно не был секретарем или еще каким-нибудь референтом, в этом отношении глаз у Александра Николаевича наметанный. Странный парень вел себя как равный в гостях у равного. И на него, Шелепина, смотрел как-то нехорошо... оценивающе, что ли. Да кто же это такой?
- Александр Николаевич, - официально, но с еле заметной усмешкой предложил Косыгин, -познакомьтесь, пожалуйста, с моим гостем. Уверен, что это знакомство вызовет у вас определенный интерес.
Парень встал, протянул руку и представился:
- Виктор Васильевич Антонов.
- Шелепин, - представился в ответ Александр Николаевич и вдруг почувствовал, что в момент рукопожатия по телу как будто пробежал электрический разряд. Слабенький, но все же ощутимый. В голове мелькнула совершенно дикая, неуместная мысль - а может, Алексей решил просто его ликвидировать, и этот тип - исполнитель?
Да что же это за день такой, с чего бы в голову всякая ересь лезет?
Шелепин даже помотал головой, отгоняя наваждение. А парень продолжал:
- Я прибыл к вам из будущего, из две тысячи восемнадцатого года. Доказательства Алексею Николаевичу уже представлены, и он признал их исчерпывающими. Теперь ваша очередь. Смотрите.
Парень поднял с пола портфель, открыл его и перевернул. На стол вывалилось много мелких разноцветных предметов.
- Вот мой паспорт, прошу ознакомиться.
- При современном развитии печатного дела на западе напечатать советский паспорт - это такой пустяк, что о нем даже смешно говорить, - машинально процитировал Остапа Бендера Шелепин, но в душе что-то шевельнулось. Неужели правда? А если мистификация, то зачем она Косыгину?
- Благодарю за демонстрацию начитанности, но продолжим. Водительское удостоверение. Его, по-вашему, тоже нетрудно напечатать? Банковская карта - это что-то вроде вашей сберкнижки. Дебетная, кредитной у меня нет. Дисконтная карта в магазин радиодеталей, по ней я получаю скидку. Вот деньги нашего времени, рубли и евро, это общая валюта евросоюза. И, наконец, еще одно доказательство, но для его демонстрации я попрошу вас что-нибудь сказать.
- Не понимаю, кому и зачем понадобилась вся эта мистификация, - в некоторой растерянности буркнул Шелепин, - Алексей, может, хоть ты мне объяснишь?
- Благодарю, этого хватит, а теперь смотрите.
Гость Косыгина сел, положил на стол правую руку раскрытой ладонью кверху и сложил на нее паспорт, права, и карточки. Потом накрыл правую ладонь левой, немного откинулся назад и прикрыл глаза. Примерно минуту ничего не происходило, а потом Шелепину показалось, что ладони парня вроде как-то почти незаметно засветились, но наваждение быстро прошло.
Косыгинский гость открыл глаза, улыбнулся и раскрыл ладони. Ни документов, ни карточек не было. Вместо них лежал свернутый в несколько раз листок бумаги.
- Читайте.
На листке типографским способом, причем исключительно качественно, было напечатано:
«Не понимаю, кому и зачем понадобилась вся эта мистификация. Алексей, может, хоть ты мне объяснишь? »
- Просто исчезновение документов и появление вместо них чего-то другого могло быть и фокусом, -пояснил парень. - Но здесь - ваши слова, которые я никак не мог знать заранее. Одно это является достаточно убедительным доказательством того, что я только что совершил переход в будущее, оставил там документы, распечатал вашу речь и с ней в руках вернулся в тот же момент времени, который покинул. Ну, может, и не совсем в тот же, а плюс несколько секунд. Если вам этого мало, отдайте бумагу на экспертизу Семичастному. Он вам скажет, что его эксперты не могут однозначно определить способ, коим это было напечатано. Сама бумага у них тоже может вызвать удивление. И давайте продолжим знакомство с доказательствами. Вот, смотрите, это электронно-вычислительная машина, неизмеримо превосходящая любую из ваших.
Александр Николаевич смотрел на демонстрацию возможностей плоского прямоугольника с цветным экраном невероятного качества размером с половину тетрадного листа, но сосредоточиться на увиденном не мог. Потому что вдруг понял - все, что ему рассказывает косыгинский гость - правда! Дикая, невероятная, сулящая неизвестно что, но правда. И что он там говорит о будущем? Развал Советского Союза, сопровождавшийся миллионными жертвами, реставрация капитализма, крах коммунистической идеи? И это тоже правда? Не может такого быть, ну не может!
- Да как же вы это смогли допустить, - простонал Шелепин. - Мы, не жалея себя, строили, а вы... наследнички...
И тут вдруг гость вдруг смертельно побледнел и вскочил.
- Мы? - прошипел он, и Александр Николаевич с ужасом почувствовал, что его не слушаются ни руки, ни ноги. Если бы он не сидел, то сейчас наверняка упал бы.
- Мы?! - повторил гость, и голос его набирал силу. - Это я тебя должен спросить, как вы, зажравшиеся номенклатурные твари, ухитрились развалить, предать и продать мою страну! И призвать к ответу от имени всех, не переживших этого предательства! Это твоя партия, про которую ты тут плетешь славословия, развалила СССР, чтобы прикарманить себе все его богатства! И начинается все сейчас, в том числе и под твоим, блин, чутким руководством!!!
Шелепин еще смог расслышать возглас Косыгина «Виктор, что с вами, успокойтесь!», а потом в глазах потемнело, и он почувствовал, что умирает.
Однако это все же был не конец.
Придя в себя, Шелепин увидел склонившегося к нему и держащего его за запястья парня - Виктора. Того самого, но создавалось впечатление, что в чем-то неуловимо изменившегося. Во всяком случае, теперь он не вызывал опасений, скорее наоборот.
- Очнулись? - спросил Виктор и добавил:
- Не волнуйтесь, ничего страшного с вами не случилось. Обычный обморок от избытка эмоций. И примите мои извинения за резкость. Вы, может и сами того не желая, ударили по больному, вот я и не сдержался. Еще раз извините, больше такого не повторится. Вы уже в норме? Тогда прочитайте, пожалуйста, про вашу дальнейшую судьбу.
