Э. Эльфвенгрен, М. Косонен и Э. Лайдинен в монографии «В тылу врага. Финская разведка в Советской Карелии в 1939–1944 гг.» отмечают, что информацию о противнике добывали не только отряды и группы дальней разведки, но и секретные агенты[169]. По данным Раймо Хейсканена, в межвоенный период только с территорий Восточной Карелии и Карельского перешейка было получено 17 рапортов, составленных секретными агентами[170].
В межвоенный период значительно усилилась радиоразведка, развивавшаяся в рамках бюро по коммуникационной разведке, которое напрямую подчинялось руководителю отдела, занимавшего иностранными государствами. Часть штата составили резервисты, призванные на прохождение повторной практики. Численность личного состава радиоразведки равнялась приблизительно 150 человекам. Сухопутная группа работала рядом с Савонлинна в Рауханлинна, морская группа — сначала в Сювянранта, затем в Кауниала. Третья группа занималась прослушиванием дипломатических радиосообщений иностранных государств[171].
Оборудование значительно улучшилось за счет поставок из Швеции. В обмен шведам предоставляли сведения о методах шифровки, используемых в Советском Союзе. Разгадыванием советских шифров и объяснением сообщений занимались на основе перехваченных данных на протяжении всей Зимней войны. Огромное значение имели пятизначные шифры, используемые Балтийским флотом СССР, однако противнику их так и не удалось раскрыть. Так называемые четверки разгадывали очень часто. Пятизначный код периода Зимней войны удалось раскрыть в мае — июне 1940 г. приблизительно на 30 %, но и этого уже было достаточно. В период Зимней войны вся радиоразведка работала благодаря двум неподвижным станциям прослушивания. Еще одним важным моментом, который способствовал активизации деятельности радиоразведки, было начатое в межвоенный период сотрудничество, главным образом, с Японией и Германией по перехвату радиосообщений, раскрытию кодов, их частей и полученных в качестве военного трофея целых кодовых книг[172].
Отдел разведки Главного штаба отправил оперативному отделу за лето и осень 1940 г. 91 рапорт. Раймо Хейсканен предполагает, что на общественных источниках основывалось пять рапортов, от штаба сухопутных сил и погранохраны пришло 35 сообщений. Рапортов, сделанных по наблюдениям путешественников и гражданских лиц, которые были возвращены после Зимней войны из Советского Союза, и от перебежчиков, собранных отделом разведки, было пять. Сведений, полученных от военных атташе, было четыре, а тех, происхождение которых не смогли выяснить, три. 20 сообщений от подотделов содержали информацию, собранную у агентов. 20 отчетов разведки говорили прежде всего о Балтии и событиях там[173].
В любом случае полученные сведения от дальней разведки и агентов успокоили военно-политическое руководство Финляндии. По имевшейся информации сделали вывод, что войска Советского Союза на границе не увеличиваются. В итоге разведка смогла в общих чертах выяснить, что прямой угрозы советского нападения нет[174].
Что касается самих разведчиков, то у Паула Марттина (Каянский подотдел) и Харри Паатсало (Петсамский подотдел), как в довоенное время, так и в межвоенный период, в должности разведчиков были опытные агенты. Самыми опытными в 1930-х гг. в подотделе Каяни были фельдфебель Пекка Савинайнен и Иван Романайнен. Часть разведчиков осталась после окончания войны на службе, такие как сержант Вяйно Нююссонен, а также служившие в рядах Сортавальского подотдела во время Зимней войны опытные разведчики Микко Пелля и Антти Ворхо — оба затем стали рыцарями креста Маннергейма[175].
Агенты действовали в той гражданской одежде, которую тогда носили в Советской Карелии. В качестве снаряжения обычно у них были бинокль, камера, средства для ведения записей, карта, компас, нож, паек, спирт и средства первой помощи. С собой агенты также брали пистолет («Парабеллум») для самообороны и плоскогубцы, которыми делали проходы в колючей проволоке. Летом 1940 г. возросло количество агентурных групп, снабженных радиостанциями. Таким образом, получать сведения стали быстрее, и хотя советской контрразведке и удалось ликвидировать многих агентов, ими к тому времени удалось передать «домой» много сведений[176].
После окончания Зимней войны на службе в подотделе Петсамо осталось около 10 человек, родом с отошедшей к Советскому Союзу территории Салла. Со старой границы также получали сведения от тех, кто был оттуда родом и сбежал в Финляндию еще до Зимней войны. Известно, что у младшего сержанта Антти Ворхо, совершавшего разведпоходы на советскую территорию от подотдела Каяни, был помощник в Советской Карелии, с которым он связывался, находясь за пределами границы. Также и у Пекки Савинайнена из подотдела Каяни, долгое время работавшего в качестве агента, были в местах разведки свои люди, от которых он получал сведения.
Надо сказать, что еще до начала Зимней войны все подотделы вербовали людей из Советского Союза для сбора информации. Вероятно, так было и во время перемирия. Предполагается, что каждый подотдел использовал 15–20 разведчиков. Чтобы проверить результат, агентам могли давать одинаковые объекты для изучения. Для того чтобы скрыть свою деятельность, разведчики могли размещаться на ночлег в разных местах[177].
От задержанных перебежчиков и агентов финская разведка получала много ценных сведений, касающихся более широкой территории, подобных данных финские разведчики сами добыть не могли. Такой, например, была информация, касающаяся городов и других населенных пунктов, аэродромов, войск, а также деятельности органов власти и контрразведки противника[178].
Органы финской военной разведки в межвоенный период активно сотрудничали с контрразведывательными органами страны (отдел по надзору Управления военной разведки) и Государственной полицией (Валпо). Валпо сообщала органам разведки о военнопленных, которых можно было использовать в разведке. Например, в начале мая 1940 г. Валпо отправила в отдел разведки Главного штаба сведения об одном русском дезертире, прибывшем без разрешения в Финляндию. Надо сказать, дезертиров в отделе разведки обсуждали и раньше, когда офицером отделения был капитан Рейно Раски. Однако в этот раз (11 мая) начальник отдела разведки подполковник Юрье Пеюхенен сообщил Валпо, что отдел разведки считает, что «не может использовать дезертиров. Объясняется это тем, что дезертиры могли, несмотря на свои уверения, быть отправлены органами советской контрразведки»[179].
Но уже осенью 1940 г. отдел разведки вновь вернулся к этим перебежчикам. Он попросил Валпо «освободить и дать отделению» двоих из четырех выше упомянутых советских военнопленных, пришедших в Финляндию 13 марта 1940 г. Два советских военнопленных до дезертирства работали в Советском Союзе в должности руководителей местных органов власти и служили в Красной Армии в должности старших лейтенантов. Двое других были красноармейцами. Вероятно, обострение ситуации осенью 1940 г. или новые сведения, полученные от двух освобожденных дезертиров, повлияли на то, что отдел разведки решил использовать этих людей в разведывательной деятельности[180].
Автору данной монографии трудно
