В российских архивах мы не найдем точных данных о количестве личного состава Косалмского разведывательного пункта. Так, М. А. Зазюля в августе 1945 г. на допросе показала, что «в м. Косалма находилось примерно 200 финских солдат…». А. А. Мохова на допросе в ноябре 1950 г. говорила, «что в отряде было около 100 человек…». По информации разведывательного отдела Управления войск НКВД по охране тыла Карельского фронта, в июне 1944 г. в Косалмском разведывательном пункте насчитывалось 130 человек[341]. И только в книге генерала Р. Хейсканена мы находим точное количество личного состава в каждой из четырех рот 4-го особого разведывательного батальона — 156 человек[342].
На первоначальном этапе существования 2-й роты (11 апреля 1942 — 25 июня 1942 г.) была большая текучка кадров, что объясняется становлением роты, притиркой коллектива. В дальнейшем в кадровом составе происходили незначительные изменения, что было связанно, главным образом, с переходом военнослужащих в другие подразделения военной разведки или воинские подразделения. В июле 1942 г. 2-я рота значительно расширилась, многие военнослужащие пришли из Военного управления Восточной Карелии, когда эвакуировались из Петрозаводска.
Первую категорию разведывательной роты, ее костяк составляли финские граждане, имевшие опыт разведывательной работы в довоенный период и в Зимнюю войну. В то же время значительную лепту в разведывательную деятельность отряда И. Куйсманена внесли и выходцы из бывшей Российской империи и СССР.
Следует отметить, что в отряде Куйсманена в разные годы проходили службу в общей сложности 62 советских военнопленных. Первая партия советских военнопленных в количестве 12 человек поступила в отряд в феврале — апреле 1942 г. Все они воевали на Карельском фронте и добровольно перешли на сторону финнов. До вступления в отряд являлись военнопленными Петрозаводского лагеря № 5. Куйсманен брал в свой отряд не всех желающих, а прежде всего тех, кто был репрессирован при советской власти. Многие из них отбывали срок заключения и ссылку в Карелии. Куйсманен считал, что эти лица пострадали от советской власти, могли быть ею недовольны и потому будут с оружием в руках воевать против нее[343].
Однако следует подчеркнуть, что число советских военнопленных не превышало 8 % от общего числа военнослужащих отряда. Наибольшее количество советских военнопленных (21), по показаниям Сташковой, было в марте 1943 г.[344] При вступлении в отряд Куйсманена никаких формальностей не было, бывшие военнопленные получали 300 финляндских марок в месяц и продукты питания по нормам финского солдата[345].
Многие военнопленные регулярно в составе разведывательных групп ходили на разведку в тыл РККА, в то же время другие после одной разведходки в советский тыл переводились на хозяйственные работы в отряде: работали прачками, банщиками и т. п.[346]
Вторую категорию составляют бывшие уроженцы Российской империи (42 человека), ставшие после переезда в Финляндию известными сотрудниками финской военной разведки и внесшие существенный вклад в безопасность финляндского государства и служившие ему верой и правдой. В их числе майор М. Котилайнен (уроженец Санкт-Петербурга), майор И. Куйсманен (родился в Сибири), капитан В. Мармо (уроженец Орла), майор Р. Раски (родился в Петроградской губернии)[347].
Третью категорию составляют финны-ингерманландцы (около 10 человек), бежавшие в 1920–1930-е гг. из СССР в Финляндию, среди них были такие известные разведчики, как Микко Пелле, Тойво Васки и др.[348]
Значительная тяжесть в обеспечение бесперебойного функционирования разведывательной роты легла на плечи женщин. В разные годы в отряде Куйсманена 26 женщин из числа финских и советских граждан работали уборщицами, прачками, поварами, канцелярскими работниками, медсестрами[349].
Вопросы дисциплины в отряде соблюдались строго, ибо от этого зависела безопасность подразделения в целом и каждого его члена в отдельности, а самое главное, зависело решение поставленных перед ротой Куйсманена боевых задач. За непослушание курсанты подвергались наказанию. Так, осенью 1943 г. за недисциплинированность и отказ выполнить приказ были отчислены из отряда и направлены в финский концлагерь № 24 четверо военнопленных: Н. Г. Парфимович (Пархимович, Порхачев), И. Сидоров, Г. П. Ушаков, фамилия четвертого неизвестна. От наказания их не спасло и то, что они неоднократно ходили в советский тыл[350].
С первых дней пребывания в Косалме в отряде были жесткие меры конспирации. Доступ посторонних лиц в часть был закрыт, контакты в первую очередь советских военнопленных с местными жителями и обслуживающим персоналом были запрещены. Так, А. А. Сташкова на допросе в НКГБ КФССР 26 апреля 1945 г. рассказала следователю А. В. Ефимову следующее: «Доступ посторонних лиц в часть был закрыт, на дорогах была выставлена вывеска о воспрещении входа в помещения Дома отдыха, и из местных жителей там никто не бывал. Нам разговаривать с находившимися в разведывательно-диверсионных группах советскими гражданами не позволяли. В июне 1942 г. меня застали при разговоре с Г. Гайнатулиным, за что я просидела в арестной будке семь дней»[351].
За дисциплину, подбор кадров и конспирацию отвечал, в первую очередь, командир отряда И. Куйсманен. Есть основания полагать, что большую помощь Куйсманену на первоначальном этапе оказывал сотрудник отдела надзора (военной контрразведки) А. Таурамо (бывший Доброумов), родившийся в дер. Импилахти и с конца 1920-х гг. проходивший службу в финской военной контрразведке. С началом войны он вместе с майором Ю. Палко ездил по лагерям советских военнопленных с целью подбора кадров в разведывательные школы. С 11 апреля по 25 июня 1942 г. Таурамо числился в штатах разведывательной роты И. Куйсманена[352]. Можно предположить, что в это время он налаживал в отряде Куйсманена контрразведывательный процесс. Как указывалось выше, именно в этот период в отряд поступили первые советские военнопленные.
Следует отметить, что подбор кадров для отряда, а также контрразведка были на высоком уровне, об этом говорит и тот факт, что из разведывательной роты не было ни одного побега, в том числе и со стороны советских военнопленных.
Определенный интерес представляет подготовка и обучение разведывательно-диверсионных групп для выполнения задания. Из показаний Сташковой: «Специальных учебных комнат не было. Занятия проходили в столовой и на улице, на них изучали стрелковое дело, радиодело, топографию, учились ходить по компасу. Часто были практические занятия на улице или в лесу. Изменники и финны занимались вместе. Занятия были все время, как до похода, так и после него»[353].
Сначала группой занимался сержант Сунемяги, он же Николай Михайлов, выступавший одновременно переводчиком. Михайлов учил обращению с оружием, взрывчатыми веществами,
