Уже не в первый раз почва неожиданно вздрогнула, сильно раскачав вездеход. Корри-Лин крепче уцепилась за края сиденья. За последний час это было уже пятое мини-землетрясение, и промежутки между толчками становились все меньше и меньше.
– Прости меня, – сказала Корри-Лин.
Иниго старался провести вездеход по гористой местности, скованной вечной мерзлотой, а Корри-Лин сидела рядом с ним. Ветер медленно и методично выметал весь рыхлый снег, скопившийся в дюнах и трещинах, поднимал его в воздух и только усиливал безумную вьюгу. За узкой щелью смотрового окна уже ничего не было видно, и даже мощные лучи фар обрисовывали на фоне пурги лишь слабо светящийся круг. Датчики вездехода пробивались на жалкие пятнадцать или двадцать метров. И даже сканирование при помощи бионоников Иниго почти не улучшало видимость.
– Тебе не за что просить прощения, – ответил ей Иниго.
Он нащупал ее руку и сжал. Корри-Лин наклонилась в его сторону.
– Если бы я сюда не прилетела, ничего бы не случилось. Все участники Реставрации остались бы живы. А ты бы мог продолжать спасать людей.
– Во Вселенной так не бывает. Меня все равно рано или поздно нашли бы. Я рад, что это удалось именно тебе.
– Я тебя погубила.
По ее веснушчатым щекам потекли слезы.
Иниго остановил вездеход и обнял женщину.
– Ты просто напугана. Нельзя никого винить, тем более себя.
– Как ты можешь быть таким спокойным?
– Все, что я видел, все, что показал Эдеард, дает мне надежду. Надежду, которая не умрет, даже если погибну я, если погибнет еще миллион человек. Человеческая раса выживет. Как выживала уже много раз, как ей еще не раз предстоит выживать.
– Такой же глупый, как и раньше, – жалобно пробормотала она, смахивая слезы.
Он перехватил ее руку, поднес ее к лицу и медленно слизнул влагу с пальцев.
– Все та же моя Корри-Лин.
Она теснее прижалась к его груди.
– И все-таки я считаю себя виноватой. Нельзя было позволять этому психопату уговорить себя на поиски.
– Из твоих слов я понял, что выбора ты не имела.
– Я могла быть смелее. Стоило сбросить мерзавца со скалы, как это сделал ты.
– Но, в конце концов, какая разница?
– Благодарю, но я бы предпочла провести свои последние минуты не в его компании.
– Мы еще не погибли. – Иниго выпустил Корри-Лин из своих объятий и повернулся к пульту. – До моего корабля каких-то две сотни километров.
– А у тебя действительно есть корабль?
– Действительно. Умный парень этот Аарон, сразу догадался.
Вездеход снова рванул вперед. Корри-Лин, поднявшись с кресла, встала позади Иниго и начала массировать ему плечи.
– А сколько мы прошли?
– Около восьмидесяти километров за последние семнадцать часов. – Он кивнул на экран. – Но здесь еще труднее отыскивать путь. Эти землетрясения, как я думаю, означают начало сплющивания планеты. Не удивительно, что атмосфера так взбесилась.
– Мы не доберемся до корабля, да?
– Не доберемся.
Она нагнулась и легонько укусила его за ухо.
– Эй, ты же мессия. Ты должен воодушевлять паству.
– А разве паства не требует определенности?
– Я думала, здесь нет абсолютных понятий.
– Вижу, что тебя нелегко будет обратить в мою веру.
После очередного подземного толчка вездеход опасно накренился. Корри-Лин изо всех сил вцепилась в подлокотники, чтобы не упасть на металлический пол.
– О Заступница, – пробурчал Иниго.
На портале, куда выводилась информация с наружных датчиков, появился контур трещины, проходящей почти параллельно вездеходу. Ее ширина в некоторых местах достигала двух метров. До последнего толчка этого разлома здесь не было.
Иниго увеличил скорость вращения гусениц, заставив вездеход отойти от края.
– Почему ты нас покинул? – спросила Корри-Лин.
– В этом нет ничего загадочного, – сказал он. – Я устал. Устал от ожиданий. Устал от Совета. Устал от поклонения.
– И от меня?
– Нет, только не от тебя. Если бы не ты, я бы не продержался так долго.
– Я тебе не верю.
Иниго рассмеялся.
– Если ты и не абсолют, то уж точно константа. Почему ты мне не веришь?
– Потому что знаю тебя, вернее, знала в прошлом. Ты верил в сны, верил в жизнь, показанную нам Идущим-по-Воде, в жизнь, которая могла бы быть у нас в Бездне. Ты никогда не уставал – только не от этого, не от положения Сновидца. Что же случилось?
– Наверное, мне не стоило уходить. Заступница, посмотри только, что вышло. Этан стал Пастырем! Он никогда бы не поднялся до члена Совета, и причина тебе известна. Почему конклав проголосовал за него? О чем вы думали?
– Перемены, – бросила она. – Паломничество. Второй Сновидец сделал его возможным или по крайней мере позволил надеяться. Но то, что происходит сегодня, не важно. А что случилось семьдесят лет назад? Почему, Иниго? Неужели я не заслуживаю даже этого?
– Был еще один сон, – прошептал он.
Его гея-частицы выплеснули такую мощную волну печали, что она в ужасе содрогнулась.
– Последний Сон? – выдохнула она. – Он реален?
– Не в том смысле, как о нем говорят.
– Но Идущий-по-Воде умер, – запротестовала Корри-Лин. – И в этом его победа: он прожил прекрасную жизнь. Небесные Властители показали его душе путь к Морю Одина. Я была там, я прожила тот сон – сон, данный нам тобой. Я лежала на погребальном костре на вершине самой высокой башни в Эйри и видела, как возвращаются Небесные Властители, заполняя все небо над Маккатраном. И вместе с ними я поднималась ввысь, а весь город пел прощальные гимны. Я приняла его последнее ощущение мира. Он ушел в Ядро Бездны! Это было так красиво, и я верила. Я верила в тебя. – Корри-Лин протиснулась между креслами и опустилась на колени, так что между их лицами осталось не больше нескольких дюймов. – Этот сон я вызываю крайне редко, он такой эмоциональный, что я каждый раз плачу, жалея о том, чего лишены все мы, запертые за пределами Бездны. Это самый значительный сон. И только из-за него я стала последователем Воплощенного Сна, твоего движения. И всегда такой останусь, кто бы ни стоял во главе, какие бы политические игры ни занимали клириков. Ты подарил нам его. Ты подарил нам мечту.
