Пелевец рассчитывала получше рассмотреть застреленного рогача, когда его притащат к машинам. Однако патологоанатома ожидало разочарование — голову толстяка скрывал плотный тёмный пакет. Наверняка Охтин распорядился спрятать демонические атрибуты, чтобы любопытные женщины не смогли увидеть ничего лишнего. Зато на его объёмном волосатом теле темнела огнестрельная рана — прямо в районе груди. От неё тянулось несколько полосок чёрной крови. Точно такую же Герда видела вчера у Фёдора Коновода. А вот ноги у «жертвы» Малинина оказались обуты во вполне обычные сапоги.
Не менее подозрительно у трупа выглядело огромное пузо. Ходить с таким животом, скорее всего, было проблематично при жизни. Тем более лазить по болотистым берегам Изъюорша. Тогда что этот неведомый мужик делал в заброшенном месте, да ещё и без верхней одежды? Несмотря на лето, воздух в тундре был довольно свежим, а с ветром и подавно становилось прохладно.
Впрочем, через пару минут подъехал фургон из морга, и застреленного толстяка погрузили в него. Герде не разрешили даже проверить, правильно ли размещено в салоне тело.
— Это наша юрисдикция, — повторял с важным видом Валентин, решив лично сопровождать труп.
Пелевец надеялась, что удастся поговорить с Малининым по пути в город. Но тот предпочёл добираться до Юршорска вместе со своим начальником. Поэтому пришлось спешно звонить Ирине.
— Сейчас к нам доставят новое рогатое тело, — сообщила патологоанатом своей ассистентке по мобильнику. — Ты там максимально забюрократизируй процесс и по возможности осмотри его голову, а лучше — сфотографируй по-быстрому всё, что сможешь.
— Блин, я боюсь этих чудиков же, — заныла Снегирёва.
— Главное, не прикасайся к его рогам, — предупредила Герда. — Просто сделай несколько снимков для меня.
— Чё это ты задумала? — уточнила Сапуренко, услышав разговор подруги.
— Хочу изучить этого толстого мужика, — призналась Пелевец. — Разве тебе лично не интересно, что с его внешностью?
— Да пусть разбираются эти питерские, — отмахнулась Ксения, поморщившись, как от неприятного привкуса во рту. — Сдались тебе эти трупы? Мало работы, что ли?
— Я тут услышала краем уха разговор между этими двумя, — продолжила женщина, придерживая платок от ветра. — И они обсуждали весьма странные вещи. Каких-то бесов, какой-то экзархат и камского гундыра. Ты знаешь, что это может означать?
Следователь сменила гримасу отвращения на удивление.
— Я не хочу неприятностей с руководством, — посетовала Сапуренко. — Думаю, так же, как и ты. Поэтому давай без мозгожуйства, а!..
— Мне пока никто формально не запретил заниматься нашим стрельцом. По крайней мере, из числа моего непосредственного руководства. Я слышу запреты и отказы лишь от этого Охтина. А он непонятно, кто вообще такой. Может, самозванец?..
— Гостицин же с ним вон носится. Значит, точно какой-то крутой чел. Ты же знаешь нашего Сергея Владимировича, он шестерить никому просто так не станет.
— Ладно, поехали уже, — сдалась Пелевец, понимая, что от подруги толку мало. — А то и на нас кто-нибудь здесь нападёт…
Действительно, кроме них, в округе уже не осталось ни единой живой души. А зная о скелетах на берегу, Герде становилось не по себе от пребывания на заброшенной станции. Поэтому она забралась в свою «Ниву» и поспешила вслед за иномаркой Сапуренко.
По приезду на работу Пелевец обнаружила полное спокойствие. Перед зданием не было никаких машин, даже служебного фургона. Внутри же лишь раздавалось эхо от поющего радио в комнатке дежурного.
— Я успела! — с детской непосредственностью воскликнула Ира, едва начальница заглянула к ней в кабинет. — Ну и урода же вы там нашли, это нечто!..
— Говори тише, — предупредила Герда, с опаской озираясь на дверь.
— Да они недавно начали вскрытие, — успокоила её помощница, щёлкая компьютерной мышкой. — Вот, смотрите…
На небольшом мониторе появилась фотография отвратительной морды с заплывшими глазами и испачканным кровью ртом. Теперь патологоанатом начинала понимать эмоции оперативника, которого спас Малинин. Выглядел толстяк абсолютно ужасно. У него, на самом деле, торчали длинные кривые зубы. Они как будто не помещались во рту. Неестественно увеличенная челюсть попросту не закрывалась из-за огромных клыков. В дополнение к ним шли широкие рога. Они торчали от уголков лба и дугой тянулись вдоль всего черепа, повторяя его контур.
— Ну прям козерог, — подметила Ирина, показывая на экране остальные фотографии, которые успела сделать.
— Да уж, рога как у горного козла, — кивнула Пелевец, преодолевая чувство отвращения. — Ты не знаешь, у нас в горах такие водятся?
— Козы? Да запросто. Там же заповедник какой-то, и бизоны есть, и овцебыки. Думаю, и горные козы уж имеются… Реквизит оттуда, значит?
В этот момент на столе ассистентки зазвонил служебный телефон. Она испуганно подняла трубку и начала мямлить что-то мало вразумительное.
— Герда Геннадьевна, может, лучше Вы поговорите? — нервно попросила девушка. — Они кричат, а я не понимаю, что не так…
— Да, добрый день, — сказала Пелевец спокойным голосом, приняв трубку.
— Вы чё там чудите вообще?! — верещала из динамика какая-то тётка. — Я чё должна после аутолиза анализ проводить???
— А, так это лаборатория, — догадалась патологоанатом. — Что у вас там?
— Это у вас там чё! — продолжала возмущаться женщина на другом конце провода. — Вы на хера нам кровь протухшую присылаете? Я ж не похоронное бюро, мне с этим говном чё вот делать?!
— Вы по поводу вчерашнего нашего запроса? Пробы были в плохом состоянии, согласна. Но кроме них, больше образцов получить не удалось.
— Мля, ну Вы даёте! В следующий раз прах ещё пришлёте, может?!
Герда внимательно выслушала ругань коллеги из больничной лаборатории. Обычно, результаты анализов приходили в лучшем случае через неделю. Но с кровью Фёдора Коновода проводить детальное исследование никто не стал. Мало того, что анализы оказались испорченными и по цвету, и по содержанию, так ещё и вонь установилась несусветная. Поэтому лаборанты предпочли избавиться от странных образцов и не утруждать себя их изучением.
— Аутолиз, — повторила Пелевец ассистентке и удивлённо развела руки в стороны. — Вот скажи, как за несколько часов эритроциты могли подвергнуться аутолизу?
— Слушайте, у него кровь реально какая-то чёрная была, — подметила Ирина. — Я же сразу сказала, что он выглядит уже подпорченным, словно не вчера умер. И этот
