– У меня никогда не возникало такого желания. Но я и правда не умею развлекаться так, как ты. Завтра я верну тебе твои вещи.
– Ой, только не говори глупости. Я не стану надевать их после тебя, – чуть презрительно скривилась ее подруга.
Тиа покраснела до корней волос.
– Я заберу свои джинсы, – упрямо заявила она. – Они у меня первые.
– Это все объясняет, не так ли? – Мадалена с жалостью посмотрела на Тиа и вышла из комнаты.
Все еще сгорая от стыда, Тиа подумала о Максе. После поцелуя с ним она сразу поняла, что больше не захочет целоваться ни с кем другим. Но Тиа боялась, что Макс придавал подобным вещам не больше значения, чем ее незадачливый ухажер Афонсо.
Единственное, что знала Тиа, это то, что поцелуй Макса подарил ей самые восхитительные и самые незабываемые ощущения, которые она когда-либо переживала. И она не могла дождаться, чтобы он снова коснулся ее своими губами. Но захочет ли он? Тиа не знала, как женщине подтолкнуть мужчину к действиям без того, чтобы ее поведение посчитали слишком дерзким. Она сгорала от стыда, признавая, что пошла бы за Максом в спальню без малейших колебаний. Может, полученное в стенах монастыря учение о жизни в чистоте до брака не нашло отклика в ее душе? Или она поняла, что этот моральный идеал был всего лишь идеалом, ведь многие люди занимались сексом до того, как пойти под венец?
Макс нетерпеливо посматривал в окно, ожидая, когда появится вилла этого чертова Паредеса, и молча ругал себя на чем свет стоит. Как он мог отпустить Тиа одну, да еще и без денег? Конечно, он сначала навел справки и, выяснив, что Мадалена Перес – дочь уважаемого дипломата, решил, что в ее компании Тиа будет в полной безопасности. Но сегодня она выходила в свет впервые, и ему следовало сопровождать ее. А он плюнул на все и занялся своими делами.
И ведь он прекрасно понимал, что для Эндрю Грейсона его внучка была важнее всей его финансовой империи. А поскольку Макс все-таки решил жениться на Тиа, она заслуживала особенного внимания и с его стороны тоже. Да, он организовал для своей будущей невесты на завтра поход в салон красоты и поездку к огромной статуе Христа Спасителя, но Тиа по телефону показалась ему настолько огорченной и обиженной, что он начал сомневаться, что она оценит его обходительность.
В непрерывном потоке прибывающих и отъезжающих машин Тиа безошибочно угадала авто, на котором приехал Макс, и буквально вскочила со своего кресла. Когда он появился на пороге комнаты, она едва сдержалась, чтобы не броситься к нему, словно маленький ребенок.
Макс, в свою очередь, застыл от шока, увидев Тиа в атласных лоскутах ткани, едва прикрывавших ее тело, и прозрачных туфлях, которые обычно носили стриптизерши. Ему хотелось сбросить пиджак и прикрыть ее, потому что откровенная сексуальность ее наряда совсем не подходила для такой юной девушки.
– Макс… – выдохнула Тиа и бросилась к нему. По ее глазам было видно, что она хочет убраться из этого места как можно скорее.
Он проводил ее в лимузин, стараясь не смотреть, как слегка подпрыгивала ее грудь, когда она спускалась по ступенькам крыльца, и не обращать внимания на белоснежную кожу внутренней стороны ее бедра и прикрытые ярко-красным атласом ягодицы. Но Макс был обычным мужчиной и не мог не прийти в возбуждение от того, что открылось его глазам. И его вдруг охватила ярость, которая, как ни странно, принесла с собой облегчение и помогла отвлечься от будоражащих его тело мыслей.
Как только водитель закрыл за ними дверцу машины, Макс повернулся к Тиа и грозно посмотрел на нее.
– Больше никогда так не одевайся! – Его голос прозвучал словно раскат грома.
Тиа от неожиданности отпрянула и недоуменно посмотрела на Макса:
– О чем ты говоришь?
– В этом наряде ты похожа на стриптизершу. Ты слишком оголяешься. Где ты взяла эти вещи? Я ни за что не поверю, что эти шорты выбрал для тебя твой стилист.
– И что собой представляет эта так называемая стриптизерша? – холодно поинтересовалась Тиа. Ее возмутило то, что Макс решил, что имеет право указывать ей, как одеваться.
– Тебе вряд ли захочется, чтобы тебя приняли за одну из них.
– Эти вещи дала мне Мадалена, и я чувствую себя в них не очень уютно, – процедила Тиа. – Но ее подружки были в таких же нарядах. И стилист тут ни при чем. Я сама решала, что мне надеть сегодня, и, судя по всему, у меня не такой хороший вкус, раз я не выбрала ничего похожего на эту яркую одежду для вечеринок.
– Люди… особенно мужчины будут судить о тебе по твоей одежде, – выпалил Макс, который никак не мог успокоиться и начинал злиться каждый раз, стоило ему подумать о тех мужчинах, которые получили возможность насладиться тем же видом Тиа, что и он.
– Как старомодно, – отрезала она. – В любом случае Мэдди позаботилась о том, чтобы ее друзья знали, что я не такая сексуальная, какой кажусь, и сказала им всем, что я девственница. – На этот раз Тиа не испытывала такого стыда, как тогда, когда Мадалена завела разговор на эту тему в присутствии всех своих гостей.
– Что? – не поверил своим ушам Макс. – Чего она добивалась, черт бы ее побрал?
– Она пыталась убедить меня, чтобы я занялась сексом с кем-нибудь из ее знакомых парней. Я отказалась, и меня обозвали чокнутой.
– Эта Мэдди тебе не подруга, – возмутился Макс. – О какой дружбе может идти речь, если она ведет себя подобным образом? Настоящие друзья не станут унижать или причинять боль.
– Макс, представь себе, я дошла до этого своим умом, – поморщилась Тиа. – Думаю, Мадалена нарядила меня в эти вещи, чтобы посмеяться надо мной. Она очень изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз, а это было четыре года назад.
– И все из-за меня. – Макс коснулся ладонью ее маленьких пальчиков, сжимавших кожаный подлокотник. – Мне не следовало отпускать тебя одну. Я даже не позаботился о том, чтобы дать тебе денег с собой.
– Макс, не надо… – Тиа хоть и с большой неохотой, но отдернула свою руку. – Не надо вести себя со мной, как с маленьким ребенком. Мне придется научиться не зависеть от других. Я найду свою дорогу. Не вечно же мне быть чокнутой.
– Ты не чокнутая, – хрипло возразил Макс и снова сжал ее руку, на этот раз чуть сильнее. Он вспомнил, что подумал о Тиа то же самое, когда впервые услышал о том, что внучка Эндрю росла в монастыре. – Ты просто пока не вписалась в современный мир, но скоро все встанет на свои места.
