Когда Милли вернулась на улицу, через дорогу переходила группа: с одной стороны Соджи, с другой – коренастый, усатый Порфиро и Руисы. Две девочки в форме приходской школы льнули к матери, которая торопила их, чтобы пересечь улицу, пока не загорелся красный.
Добравшись до тротуара, Соджи первой подошла к Милли и тихо сказала:
– Девчонки боятся меня – из-за того что лицо дергается.
Милли покачала головой и порывисто обняла ее:
– Нелегко тебе, наверное.
Соджи явно удивилась, а когда Милли разжала объятия, глаза у нее предательски блестели.
– Я просто хотела объяснить, почему они боятся. Может, мне лучше подождать здесь?
– Нет. – Милли покачала головой и повернулась к подоспевшему Порфиро. – Здравствуй, Порфиро, я Милли. – Она протянула ему руку.
– Так я и думал, – с улыбкой отозвался Порфиро, пожал Милли руку и познакомил с Руисами. – Это сеньора Руис и ее дочери, Хуанита и Нук.
У старшей, Хуаниты, были блестящие темные волосы и темно-карие глаза. Чертами лица и разрезом глаз девочки не отличались, только Нук досталась бледная кожа и соломенные, почти белокурые волосы.
Альбиноска…
– ¡Hola! – с улыбкой поздоровалась Милли. – Con mucho gusto! Me llamo Милли[25].
Девочки спрятались за маму, а та чуть заметно кивнула:
– ¿Que soñaste?
Милли наморщила лоб и посмотрела на Порфиро.
– Боюсь, испанский у меня не слишком хорош.
– Это значит… Ну, там, откуда они, это вроде приветствия, – пояснил он.
Милли хотелось заорать: «Что вы знаете о Дэви?!» – но она судорожно втянула воздух, выдохнула и постаралась улыбнуться девочкам, выглядывавшим из-за материнской юбки.
– Gracias por venir. – Милли поблагодарила их за то, что пришли. Слова она подбирала с трудом: испанского, который она учила в Коста-Рике, уже не хватало. – Yo realmente aprecio suayuda. Я очень ценю вашу помощь.
В глазах у женщины мелькнули понимание и боль. «Когда-то ей тоже требовалась помощь, – подумала Милли. – Но она ее не получила».
– Райс! Столик на шестерых!
Милли жестом попросила сеньору Руис и девочек войти первыми.
– ¡Vayamos! Tengo hambre[26], – сказала она и потерла себе живот, потом отвела Порфиро в сторону и тихо спросила: – Что случилось с их отцом?
Порфиро глянул на женщину с детьми, потом снова на Милли, быстро провел большим пальцем по горлу и шепнул:
– Как и большинство жителей их деревни. Их забрали. Тел не нашли, только кровь повсюду. Мать увела девочек в сельву, едва в деревню заехал первый грузовик. – Порфиро скривил рот. – Накануне ей сон приснился.
Милли уставилась на Порфиро в немом изумлении, потом кивнула. Они нагнали остальных.
Двое немолодых мужчин наседали на администратора:
– Мы ждем дольше, чем эти люди!
– Столы у нас большие и маленькие. Только что освободился большой стол. Буквально через минуту освободится столик на двоих, обещаю вам!
Администратор запустил их в такерию, подвел к столику, и Милли услышала, как он бормочет себе под нос: «Столики на двоих нарасхват!»
Им достался стол в огромной угловой будке с многоместными сиденьями с трех сторон. Милли первая скользнула в будку и заняла место в глубине. Таким образом, девочки с мамой сели на одно сиденье, Порфиро и Соджи – напротив них.
При помощи Порфиро как переводчика напитки они заказали довольно быстро. Когда официант ушел, Милли проговорила:
– Насколько я понимаю, вы видели моего мужа. – Она вытащила из сумочки объявление и развернула его.
Сеньора Руис мельком взглянула на объявление, потом на дочек. Те разволновались:
– Si, si, nuestro ángelen la noche! – воскликнула Хуанита.
– Их ангел в ночи, – перевел Порфиро.
– ¿Porqué llámelo eso? Почему ты так его называешь? – спросила Милли себе на удивление.
Испанский вспоминался на ходу.
– Él apareció fueranada, – ответила Нук.
– Говоришь, он появился ниоткуда? – Милли прищурилась. – Когда это?.. ¿Cuándo? ¿Qué día?[27]
– Cincode Marza. Cerca de medianoche[28], – ответила сеньора Руис и взглянула на Порфиро.
– Да, к нам в дом они переехали на следующий день, шестого числа.
Тот самый день. То самое время…
Когда принесли напитки, Милли велела себе набраться терпения и ждать. Когда пришлось заказывать еду, задача усложнилась. Стиснув зубы, она настояла, чтобы Руисы заказали, что пожелают, без оглядки на цену.
Когда официант наконец ушел, Милли сосредоточилась на сеньоре Руис.
– ¿Qué ustedvio? Что вы видели?
– Nada. Noestabaallí. Eran[29]. – Она кивнула на дочерей.
«Вас там не было?» Милли сделала глубокий вдох и постаралась обрести абсолютное, всепоглощающее спокойствие, которым пользовалась на семейной терапии. Она положила одну руку на другую и опустила подбородок на ладони. Ее глаза теперь были на одном уровне с глазами девочек.
– Qué viero nustedes?[30]
Ответ перевел Порфиро. Милли не понимала половины того, что они говорили, и даже Порфиро несколько раз пришлось просить разъяснений у сеньоры Руис. Милли почти не сомневалась: часть слов, которые используют девочки, не испанские.
Рассказывала в основном Хуанита.
– Нам не спалось, – начала она. – Шел дождь, с пожарной лестницы на нашу картонку, на нашу коробку от холодильника капала вода – кап! кап! кап! Рядом никого не было, потом вдруг появился он, как с неба упал или из-под земли вырос. Нук вскрикнула, и он услышал.
– Это Хуанита зашумела!
– Нет, Нук!
– Хуанита!
– Нук!
– No importante, – улыбнулась Милли. – ¿Yent onces?[31]
– Он заговорил с нами по-английски, но мы не ответили. Тогда он наклонился, и из пальцев у него загорелся свет. Он смотрел на нас, но совсем близко не подходил. Он заговорил с нами по-испански. Спросил, где наши родители. Мама не разрешает нам разговаривать с чужими, и я не ответила ему, а вот Нук ответила.
– Враки! Ничего я не ответила!
– Ответила!
– Нет!
– И что же он узнал от той, которая ответила? – спросила Милли.
– Что папа у нас пропал, а мама – вахтер. Что она работает по ночам. Потом он дал нам деньги и велел их спрятать. Сказал, что это нам на жилище. Я не хотела брать деньги, но Нук сказала: «возьми».
– Враки!
– Потом он благословил нас и ушел.
– Он благословил тебя? – прищурившись, уточнила Милли. На Дэви это не похоже. – Что именно он сказал?
– Buena suerte.
– А-а. И как он ушел?
– Просто ушел. Мы слышали, как его шаги стучат по улице. Потом мы выбрались из коробки и спрятали деньги под камень, который вылезает из стены, чтобы никто не отнял.
Какое разочарование! Дать нищим девчонкам деньги – очень в духе Дэви, и Милли радовалась, что услышала эту историю. Вот только поискам она не поможет.
– А после этого вы его видели?
Обе девочки взглянули на Милли как на непроходимую тупицу.
– Еще мы видели, как Ла Йорона забирает нашего ангела и убивает его друга.
У Милли аж челюсть отвисла. Огромным усилием воли она закрыла рот и произнесла:
– Вы это видели. Какой ужас! То есть как прекрасно… Порфиро, не переводи это! Что еще за Ла Йорона?
– Это Плакальщица. Призрак женщины, которая утопила своих детей и теперь на замену им забирает чужих. Иногда ее зовут Кровавая Мэри.
– Почему девочки думают, что это Ла Йорона?
