голову. Наконец терпение посадских людей лопнуло. В ночь на 22 октября 1586 года они захватили острог и, вооружившись пушкой, двинулись к строгановскому двору. Семену Аникиевичу не удалось бежать. Он попал в руки посадских и был убит. Торговый дом лишился старейшего и самого авторитетного из своих руководителей.
Младшим Строгановым не удалось наладить отношения с правителем государства Борисом Годуновым, и вскоре их постигло подлинное крушение. Власти отобрали в казну укрепленные городки Строгановых на Каме и Чусовой. В списке дворян за 1588–1589 годы московские дьяки пометили против имени Захария Безобразова: «К Чюсовой Соли. На Орел на Ондреево место Окинфово». Видный дворянин Безобразов занял пост царского воеводы сначала в одном из чусовских городков, а затем в Орле-городке или Кергедане на Каме. В следующем году Разрядный приказ предполагал послать Андрея Михайловича Окинфова в поход на шведов. Но в походном списке дьяки пометили против его имени: «Из Чюсовой не быть».
В то время, как А. М. Окинфов служил в одном из бывших строгановских острожков, в другом сидел Федор Андреевич Хлопов. В дворовом списке о нем было сказано: «Отослан в Чюсовую».
Английский посол в Москве Флетчер прямо связывал опалу на Строгановых с сибирскими делами: «… царь Федор был доволен их (строгановской. — Р. С.) податью до тех пор, пока они не приобрели землю в Сибири… тут он насильно отнял у них все».
Было бы наивно полагать, будто Строгановы не пытались извлечь выгоды из «сибирского взятия».
Как только Строгановы узнали о разгроме Кучума казаками, они тотчас почувствовали себя хозяевами в Приуралье. Их слуги и приказчики немедленно привели к шерти инородцев на Каме, Чусовой, Усве, Сылве, Яйве, Обви, Инве, Косве и других реках. Строгановские сборщики отправились не только в мансийские, но и в татарские улусы, пытаясь взять под контроль земли сибирских татар. Не мешкая, Строгановы начали «ясак с них бусермен собирати и к Москве в Ноугородскую четь посылати».
Предприимчивые промышленники не прочь были повторить камский опыт в Сибири. В самом деле, на руках у них была царская грамота, предоставлявшая им право основывать городки и поселения по Тоболу «и кои в Тобол-реку озера падут и до вершин». Солепромышленники получили от Ивана IV льготу на будущие сибирские владения, причем срок их льготы истекал лишь в 1594 году. Права Строгановых подкрепляло еще и то обстоятельство, что они понесли расходы в связи со снаряжением экспедиции Ермака.
Притязания солепромышленников на сибирские земли вызвали раздражение новых московских властей.
Но дело заключалось не только в негодовании властей и знати. Царь Иван Грозный оставил в наследство своим преемникам династический кризис. Наследник престола Федор был бездетен в браке с Ириной Годуновой. Опекуны царя Федора (в число которых Иван IV не включил своего любимца Бориса Годунова) и бояре попытались развести слабоумного государя с Ириной Годуновой. Предполагалось, что Федор женится на дочери главы Думы, князя Ивана Мстиславского. Но это им не удалось. В 1586 году митрополит Дионисий, добивавшийся развода царя Федора, был низложен и отправлен в один из новгородских монастырей. Потом гром грянул над головой Мстиславского. Его дочь была поспешно выдана замуж, а сам князь пострижен в монахи и отправлен в монастырь.
Затем настал черед князей Шуйских. Знаменитый воевода Иван Петрович Шуйский, отразивший Батория от стен Пскова, был заточен в Кирилло-Белозерский монастырь, а некоторое время спустя тайно умерщвлен. Можно предположить, что Строгановы подверглись опале за то, что поддержали замысел о разводе царя. Московские власти подчеркивали вину «торговых мужиков», которые «поворовали и не в своиское дело вступились». Нескольким богатейшим столичным купцам отрубили головы. Строгановы были заключены под стражу. Пометы об этом появились в боярском списке в 1588–1589 годах.
Любопытно, что в приставах у Строгановых были дворяне из тех же семей, что и приставы у Шуйских: Федор Окинфов числился приставом у Шуйских, а Андрей Окинфов — у Строгановых. В боярском списке значится: «Ондрей — у Шуйских» (зачеркнуто) и далее: «на Орле — да Офонасей… Васильевы дети Замыцкого». Итак, Андрей Замыцкий содержал под арестом Василия и Александра Шуйских в Галиче, а затем Строгановых в Орле на Каме.
В связи с опалой власти отставили солепромышленников от «ясашного сбора» и поручили дело воеводам.
В то самое время, как Флетчер записал сведения об опале на Строгановых, дьяки Разрядного приказа внесли в дворянские списки пометы о гонениях на сибирских воевод. Старший из воевод Василий Сукин оказался «у пристава в опале». Его помощник тюменский воевода Иван Мясной также попал под стражу. Основатель Тобольска Данила Чулков, согласно дьячей помете, угодил «в тюрьму».
Сибирские воеводы добились крупных успехов. Они основали несколько крепостей, заняли Кашлык, пленили Сеид-хана. Почему же вместо наград их ждала тюрьма?
Скорее всего, они пострадали вместе со Строгановыми.
На смену опальным воеводам в Зауралье прибыли новые — князь Владимир Васильевич Кольцов- Мосальский, а затем князья Федор Михайлович Лобанов-Ростовский и Михаил Ноздреватый. Лобанов срубил новую крепость в Тобольске, ставшем «старейшим» среди сибирских градов.
Ни Ермаку, ни Сукину не удалось покорить «Пелымское государство», где продолжал чинить «смуту» князь Аблыгерим. Наступление на Пелым началось после того, как Иван Нагой построил небольшой острожек Лозьву. Через Лозьву двинулись вглубь Пелымского княжества воеводы князь Петр Горчаков и Никифор Траханиотов. Они должны были покончить с властью Аблыгерима, «приманить его и повесить» вместе со старшим сыном, племянниками, внучатами и пятью-шестью «лучшими» людьми княжества. Простому народу — «черным» пелымским людям — была объявлена милость. «Черных людей, — значилось в наказе воеводам, — всех обласкать и обнадежить, чтобы жили по своим юртам, платили ясак и приходили в город, ничего не опасаясь».
Сознавая, что город не может существовать без пашни, власти наказали воеводам основать острог в Таборах на Тавде, где у манси была небольшая запашка. Но Горчаков решил дело по-своему. Он основал крепость на месте княжеского городища в устье реки Пелым. Городище располагалось на неприступной горе.
В новом походе участвовали ветераны из отряда Ермака. Следом за служилыми людьми и казаками в Пелым прибыли русские крестьяне из Каргополя, Перми и Вятки. Им выделили землю под пашню и поселили отдельной слободой.
Посад подле Пелымского острога населили русские поселенцы из Углича, подвергшиеся наказанию после смерти царевича Дмитрия.
С основанием городков на Лозьве и Пелыме труднопроходимый путь с Чусовой на Тагил и Туру утратил прежнее значение, уступив место более надежному пути с Вишеры на Лозьву и Тавду.
С реки Пелым воевода Траханиотов с ратными людьми ушел на стругах в Тобольск, а оттуда на Обь. На реке Сосьве близ ее впадения в Обь он основал городок Березов. Городок стал важным пунктом на древнем пути из Печорского края в Югру.
Вскоре же русские ратные люди продвинулись вверх по Оби до реки Сургутки. Местный хантский князек Бирдан, с трудом оборонявшийся против соседей — Пегой орды, добровольно принял русское подданство и помог воеводам выстроить на Оби городок Сургут. Старый Обский городок, основанный И. Мансуровым, был сожжен.
Опала пресекла попытки Строгановых использовать царское пожалование и подчинить себе сибирские земли. Но солепромышленники не жалели сил и казны, чтобы избавиться от царской немилости. Правительство не могло обойтись без их услуг и объявило о возвращении Н. Г. Строганову Орла, самого крупного из строгановских городков. В 1590–1591 годах царь Федор пожаловал «Никиту Григорьева сына Строганова, велел ему вотчиною его, городком Орлом, слободою и с варницами и с деревянными и с починками со всеми к ним угодьи владеть по прежнему…».
К тому времени Борис Годунов окончательно забрал в свои руки бразды правления, и Строгановы сделали все, чтобы заручиться его расположением. Они поднесли ему богатые подарки, а затем изложили проект подчинения заобских самоедов. По словам голландского купца Исаака Массы, этот проект вскоре же был осуществлен. Посланные Строгановыми люди проникли на 200 миль за Обь и склонили жившие там племена к тому, чтобы они «добровольно подчинились русскому царю и позволили обложить себя данью». Годунов оценил старания Строгановых, после чего «Аниковичи еще больше возвысились и получили
