Пречистую его Богоматерь и великих московских и всеа Русии чюдотворцов, яко яви ему, государю, таковую превеликую богатую милость: немногими вои таковое царство достиже, а на поганых победа бысть. Ермака же заочно своим государевым жалованным словом пожаловал и похвалил, також и всех ево таварыщей атаманов и казаков. А тех сеуншиков пожаловал государь своим царским многим жалованьем, денгами и сукны. И паки государь отпусти их в Сибирь к Ермаку с товарыщи. И посла государь Ермаку с товарыщи многое свое государево жалованье, сукна и золотые. С ними же государь послал воевод своих князя Семена Волконскаго да голов Ивана Киреева да Ивана Васильева сына Глухова, а с ними казанских и свияских стрелцов сто человек, да пермичь и вятчан сто ж человек, и иных ратных людей 100 человек. А Ермаку указал государь быть к Москве. И Ермак в тое пору убит, покамес сеуншики ездили к Москве.
О убиении Ермакове речется после сих. А как Ермак был жив еще в Старой Сибири до убиения своего:
По сем же прииде во град Сибирь к Ермаку татарин именем Сенбахта и пове[да] Ермаку, что царевичь Маметкул, Кучюма царя брат, стоит на реке на Вагае вверх по Иртишу реке, от града Сибири поприщ 100, а Сибирь город от града Тоболска 15 верст по нынешнему содержанию. Ермак же посла некоторых резвых и искусных ратному делу. Поидоша ж сии воини, и дошедше агарян, и на станы их нападоша нощию, а им спящим, а иным еще убужающимся, и многих поганых побиша. Царевича ж Маметкулова шатра доидоша, и обойдоша его, и яша его жива и со всем богатеством. Приведоша его во град Сибирь к Ермаку с товарищи. Ермак же рад бысть зело, и прият его честно, и поведа ему про государьское величество, и росказывает государево жалованье, и уласкает его ласкосердыми словесы. Царь же Кучюм ожидая к себе брата своего царевича Маметкула многое время, приидоша ж к нему вестницы и поведаша ему, царю, яко пленен бысть царевичь Маметкул. Слыша ж то царь Кучюм, и болезнова о том, и плакася со всем домом своим на много время.
Князь Семен Волконской пришел в Ст[ару]ю Сибирь, что был царя Кучюма город. А Ермак уже убит до князя Семенова приходу. А царевич Маметкул у казаков, у Ермаковых таварыщей И князя Семена Волконского не стало тут в Сибири вскоре, и многие руские люди померли от скудости хлебные. А голова Иван Киреев повез к Москве царевича Маметкула к государю, а с ним Ермаковы казаки. А в Сибири остался один голова Иван Глухов, а с ним осталцы Ермаковы казаки да которые люди присланы были с воеводою со князем Семеном Волконским и з головами, казанские и свияжские стрелцы да пермича и вятченя. А запасу у них не было никакого. И те все присылные люди, казанские и свияжские стрелцы и пермские и вяцкие люди, померли в Старой Сибири з голоду, а осталось толко Ермаковских казаков девяносто человек. И зимовал и Иван Глухов в Сибири, а на лето, как вода вскрылась, пошел ис Сибири черес Камень Собью рекою и вышел в Пустоозеро, а с ним Ермаковъских казаков девяносто человек. А Сибирь город оста[ви|л пуст, руские люди вышли въсе.
Приидоша ж вестницы к царю Кучюму и поведаша ему, яко идет на него с войском многим князь Сейдяк Бекбулатов сын из Бухарския земли, еже от убиения царя Кучюма скрыясь там, и воспомянув отечество свое, и наследити восхотех, и хощет отмстить кровь отца своего Бекбулата и кровь дяди своего Гедегера. Царь Кучюм слыша сия от поведающих ему и убояся страхом велиим зело, еще бо изообилно в нем страху первого, еже бысть от руских людей. Тогда думной его Карача своими людми, иже весть вьсю дума его, отоиде от царя Кучюма и не восхотеша быть в повиновении пред ним. Слыша ж сия царь, печален бысть зело, и восплакася плачем велиим, и рече: «Его ж Бог не помилует, того и любимии его друзи оставляют и бысть ему, яко враги». Карача ж прииде к Ялымскому езеру, еже есть вверх реки Иртища, промеж реки Тары и реки Оби, и ту пребываше.
Храбровшу ж Ермаку з дружиною своею по всей Сибирстей земли, ходиша ни от кого ж устрашающесь, страх бо Божий ко всем бысть живущим тамо, яко меч обоюду остр идый пред лицем рускаго полка, потиная многих, устрашая всех. Повоева ж многие городки и улусы по реке Иртищу и по великой Оби, Назымской же городок на Иртише реке взяша со князем их и со всем улусом и богатеством. И возвращахусь во град Сибирь з богатеством велиим и с радостью.
Перед воеводцким приходом, того ж лета, приидоша к Ермаку от Карачи послы и просиша людей оборонити их от Казачь орды. И даша на том шерть по своей безбожной вере, что казаков не побить и никакова зла на казаков не мыслить. Ермак же с товарыщи посоветова и повериша их лукавому безбожному шертованию, отпустиша к нему атамана имянем Ивана Колца, с ним же 40 человек казаков с вогненым боем. Егда ж приидоша сии воини к нечестивому Караче, и вънезапу оманом вси избиени быша от нечестиваго Карача. Слышано ж бысть Ермаку во граде, яко тии воини, Иван Колцо с товарыщи, побиени быша от нечестиваго Карачи, и плакахусь зело. Ведомо ж бысть поганым, яко атамана Ивана Колца с товарыщи Карача убил, и начаша по многим местам, по волостям и по улусам казаков погании побивати.
Того ж лета во время великаго поста прииде Карача со многими воинскими людми и облегоша град Сибирь, и станы поставиша. Сам же Карача ста в некоем месте, зовом Саукъсан, от града яко три поприща по реке Иртишу, многую ж гражаном тесноту деяше. Тогда же стояще до пролития воды, до месеца июня. Тогда ж изыдоша из града казаки тай и приидоша к станом Карачиным в Саукъсан и нападоша на нь нощию, онем же спящим безо всякаго опасенья, и побиша множество нечестивых татар Карачиных, двух же Карачных сынов убиша. А иные татаровя розбегошась врознь от страха без веданья. Сам же зломысленной Карача с невеликими людми убегоша за озеро. И прииде ж вси татаровя, кои стояще около града, в Сауксан, надеяхусь казаков всех смерти предати, и нападоша на нь, много бо их, безбожных, собрано бяху. Казацы ж крыяшесь в кустех и на выласку хожаше ис кустов, и бияшесь с погаными до полудьни. Татарове ж отступиша от них; казацы ж во град возвратишася. Карача ж виде, яко казаков не возмогох одолети, отъиде восвояси срамом велиим.
Лета 7092-го (1584) посланием Божиим уготовись час, прииде на воинов смерть. Приидоша от бухар от торговых людей весницы к Ермаку во град Сибирь и поведаша, яко царь Кучюм их в Сибирь не пропусти. Ермак же слыша то и со многими воинскими людми поиде на встречю к ним по реке Иртишу в стругех. Дошетщу ж им до реки Вагая, бухарцов не обрете и паки поидоша по Вагаю реке въверх до места, иже зовомо Атбаш, и ту не обрете их, оттоле возвратись. Пришедши ж нощи, казаки ж утрудишась от многаго пути. Доидоша ж до перекопи и ту обначевашесь и поставиша станы своя. Стражи ж крепки не утвердиша, ослабеша умы своими, яко приходит смертный час их. Царь же Кучюм узрев их, повеле тое нощи крепко стерещи и многих татар по многим местом розосла. Тогда же тое нощи бысть дождь велик, в полунощи ж приидоша множество поганых, казаком же спящим безо всякаго опасеннья. И нападоша на нь погании, и побиша всех, толко един казак утече. Ермак же виде своих воинов от поганых побиваемых, а помощи ни от кого чающе, побеже един в струг свой, а струг отплы от брегу, и не много доити, понеже одеян бе железом в пансыре тягче; и не доплы струга, утопе. Бысть се послание на воинов Божиим произволением месяца августа в 5 день. Слышав же сия во граде оставшая казаки, яко Ермак и прочие казаки убиени бысть, и плакахусь горце зело на много время.
А после того въскоре пришли от государя с Москвы с ратными людми воевода князь Семен Волконской да головы Иван Киреев да Иван Глухов, а с ними казанские и свияжские и пермские и вятцкие стрелцы. И о князь Семенове приходе Вол[конскаго] впреди рекохом, и как князя Семена Волконскаго во граде Сибири не стало. И многие Ермаковы казаки, и которые с Руси люди пришли, померли в городе з голоду. А Иван Киреев пошел с царевичем Маметкулом к Москве. И как Иван Киреев с царевичем Маметкулом пришел к Москве 92-м (1584) году, и в то время, Богу изволщу, царя Ивана Васильевича не стало. А по своем преставлении повеле на царской престол возвести сына св[о]его, благочестиваго государя царя и великаго князя Федора Ивановича всеа Русии. Привезоша ж царевича Маметкула, и по государеву указу въстреча ему была честна, и пожаловал его государь царь и великий князь Феодор Ивановичь всеа Русии многим жалованьем, потом же и служилых людей.
