Утешающая. Сексуальная. Ана.
Она крепко обнимает меня и прижимается щекой к моей груди.
– Ох… Ана, Ана, Ана, – шепчу я, приникнув губами к ее волосам.
Как странно обниматься на улице.
И это тоже в первый раз. Нет. Во второй. Я обнимал ее на улице возле «Эсклавы».
Она передергивает плечами. Я отпускаю ее и молча открываю пассажирскую дверцу. Она садится в машину.
Трогаю «Сааб» с места и встраиваюсь в поток машин. Из стереосистемы поет Ван Моррисон, и я подпеваю ему, когда мы по эстакаде выезжаем на I-5.
– Знаешь, если мы получим штрафную квитанцию, то на твое имя. Ведь машина зарегистрирована на тебя.
– Что ж, хорошо, что меня повысили – теперь я могу позволить себе заплатить штраф.
Звучит еще одна песня Моррисона, мы мчимся на север.
– Куда мы едем? – спрашивает она.
– Сюрприз. Что еще сказал Флинн?
– Он говорил о ФФФСТБ или типа того.
– СФБТ. Последнее слово в терапии.
– Ты пробовал и другие?
– Детка, я перепробовал все. Когнитивизм, фрейдизм, функционализм, гештальт-терапию, бихевиоризм и все прочее… Чего только не было за эти годы.
– Как ты думаешь, этот новый метод поможет?
– Так что сказал Флинн?
– Сказал, что не надо цепляться за прошлое. Надо сосредоточиться на будущем – на том, где ты хочешь быть.
Я киваю и одновременно не понимаю, почему она не принимает мое предложение.
Вот какое мне нужно будущее.
Женитьба. Семья.
Вероятно, он сказал что-то такое, что ее обеспокоило.
– Что еще? – допытываюсь я, пытаясь хоть намеком это понять.
– Он говорил о твоей боязни прикосновений, хотя назвал ее как-то мудрено. И о твоих ночных кошмарах, и об отвращении к себе. – Я поворачиваюсь и встречаю ее взгляд.
– Глаза на дорогу, мистер Грей, – строго напоминает она.
– Анастейша, вы разговаривали целую вечность. Что он еще сказал?
Я сглатываю комок в горле.
– Он не считает тебя садистом.
– Правда? – У нас с Флинном разные точки зрения на предмет. Он не способен влезть в мою шкуру. Он действительно не понимает этого.
– По его словам, психиатрия не признает такой термин. С девяностых годов, – продолжает Ана.
– Мы с Флинном расходимся во мнении.
– Он сказал, что ты всегда думаешь о себе самое плохое. И я с ним согласна. Он также упомянул про сексуальный садизм – но сказал, что это выбор стиля жизни, а не сфера для работы психиатра. Может, об этом стоит подумать.
Ана, ты не имеешь ни малейшего представления.
Ты никогда не узнаешь глубину моей порочности.
– Так-так: всего один разговор с добрым доктором, и ты уже эксперт.
Она вздыхает.
– Знаешь, если не хочешь слушать, что он мне сказал, то и не спрашивай.
Резонно, мисс Стил.
Грей, хватит рычать на девочку.
Она переключает свое внимание на проезжающие машины.
Проклятье.
– Мне хочется знать, что вы обсуждали.
Я говорю это примирительным тоном; во всяком случае, мне так кажется. Сворачиваю с I-5 и еду прямо на закат, на 85-ю улицу Северо-Запада.
– Он назвал меня твоей любовницей.
– Правда? Что ж, в этом нет ничего предосудительного. Пожалуй, это точное обозначение. Согласна?
– Ты считал своих саб любовницами?
Любовницы? Лейла? Сюзанна? Мэдисон? Я перебираю своих бывших сексуальных рабынь.
– Нет. Они были сексуальными партнершами, – бормочу я с опаской в голосе. – Ты моя единственная любовница. И я хочу, чтобы ты заняла еще более важное место.
– Я знаю. Мне просто надо немного времени, Кристиан. А то у меня голова идет кругом в последние дни.
Я гляжу на нее.
Почему она не сказала этого раньше?
С этим можно жить.
Конечно, я могу дать ей какое-то время.
Я буду ждать столько, сколько ей надо.
Я успокаиваюсь и наслаждаюсь дорогой. Мы едем по пригороду Сиэтла на запад, в сторону залива. По-моему, я выбрал удачное время, и мы увидим закат солнца над Пьюджет-Саундом.
– Куда мы едем? – спрашивает она.
– Сюрприз.
Она удивленно улыбается и отворачивается к окну. Мы проезжаем мимо ухоженных одноэтажных деревянных домов, где дети играют в баскетбол, катаются на велосипедах или бегают по улице. Идиллическую картину дополняют пышные деревья.
Через несколько минут вижу поржавевшие, когда-то белые металлические ворота. Я узнаю их по фотографии, выставленной в Интернете. Подъезжаю и набираю на панели код доступа. Тяжелые ворота со скрежетом распахиваются.
Я смотрю на Ану.
Понравится ли ей это место?
– Что такое? – спрашивает она.
– Некая идея. – Я направляю «Сааб» в ворота.
Подъезд к дому длиннее, чем я думал. По одну сторону дороги тянется цветущий луг. Довольно обширный. Тут можно сделать теннисный корт или баскетбольную площадку – либо то и другое.
– Эй, бро, давай покидаем мяч в корзину.
– Элиот, я читаю.
– Чтением мышцы не накачаешь.
– Отвали.
– Ну, давай, пойдем, покидаем, – хнычет он.
Я неохотно откладываю потрепанного «Оливера Твиста» и выхожу за ним во двор.
Ана с изумлением смотрит на дом в средиземноморском стиле. Я останавливаюсь возле седана «BMW». Дом большой и снаружи действительно импозантный.
Я глушу мотор. Ана ошеломлена.
– Ты постараешься держать сознание открытым? – спрашиваю я.
Она поднимает брови.
– Кристиан, с первого дня нашей встречи мне постоянно требуется открытое сознание.
И мне нечего возразить. Она права. Как всегда.
В просторном вестибюле нас ждет риелтор.
– Мистер Грей. – Она тепло улыбается, и мы обмениваемся рукопожатием.
– Мисс Келли, – отвечаю я.
– Олга Келли, – представляется она Ане.
– Ана Стил, – бормочет Ана в ответ.
Риелтор отходит в сторону. Воздух в доме чуть затхлый, видно, что здесь давно никто не живет. Но я приехал не для того, чтобы любоваться интерьерами. Я уже изучил план этажей и знаю, куда мне идти.
– Пошли.
Беру Ану за руку и веду через арку в еще более просторный холл, а там – мимо величественной лестницы в большой зал, вероятно, когда-то служивший главной гостиной.
На дальней стороне гостиной я вижу несколько раскрытых французских окон, и это хорошо, потому что дом нуждается в свежем воздухе. Еще крепче стиснув руку Аны, вывожу ее через ближайшую дверь на большую каменную террасу.
Вид отсюда ничуть не менее захватывающий и впечатляющий, чем на фото. Залив на закате во всей своей красе! На далеком берегу острова Бейнбридж, там, куда мы ходили в воскресенье, уже мерцают огни, а еще дальше виднеется полуостров Олимпик.
Столько неба и потрясающий закат.
Мы с Аной стоим рука об руку, наслаждаясь восхитительным видом. Лицо Аны сияет. Ей все нравится.
Она поворачивается ко мне:
– Ты привез меня сюда полюбоваться закатом?
Я киваю.
– Кристиан, это умопомрачительно. Спасибо, – говорит она и снова устремляет взгляд на опаловое небо.
– Тебе хотелось бы смотреть на эту картину до конца своих дней? – У меня тревожно колотится сердце.
Это чертовски здорово, Грей.
Она стремительно поворачивает ко мне лицо. На меня смотрят ее удивленные синие глаза.
– Мне всегда хотелось жить на берегу, – объясняю я. – Я хожу под парусом по заливу и с завистью поглядываю на эти дома. Тут давно ничего не выставлялось на продажу. Я хочу купить участок, снести этот дом и построить новый – для нас.
Ее глаза раскрываются еще шире.
– Но это просто моя очередная фантазия, – торопливо шепчу я.
Она оглядывается через плечо на старинную гости-ную.
– Почему ты хочешь его снести?
– Мне хочется жить в более практичном
