– В таком случае ты не оставляешь мне иного выбора, кроме как самой все ему рассказать.
Уильям сверкнул глазами.
– Нет, Кристина, я запрещаю тебе это.
– Ну, так сделай это сам, – резко возразила она, потому что в глубине души сильно беспокоилась о безопасности брата. Для нее его жизнь превыше всего, а вот Марк легко найдет ему замену.
Уильям отвел глаза и тупо покачал головой. Руки у него дрожали, потому что он еще выпил.
– Он убьет нас, я знаю. Нам никогда от него не освободиться.
– Нет, если будет сидеть сложа руки.
– Все равно ничего нельзя поделать, и ему это отлично известно.
– Я подкуплю его деньгами, лишь бы оставил нас в покое.
– Но у нас нет денег.
– В этом доме еще остались некоторые стоящие вещи. Продадим их и выручим немного денег. Если Марк в отчаянном положении, может, и послушает меня. Давай пожертвуем моими украшениями, или несколькими картинами, или даже некоторыми твоими драгоценными лошадьми, – сухо предложила Кристина, думая о великолепном скакуне, которого Марк подарил Уильяму на заре знакомства, чтобы заручиться его преданностью до того, как брат, испугавшись связи с преступником, попытался выйти из игры, а Марк пригрозил ему расправой. – Уверена, мы сумеем выручить солидную сумму.
– Нет, Кристина, только не лошадей. – Уильям был удручен таким поворотом событий. – Ты ведь знаешь, как много они для меня значат.
– Нужно быть готовым пойти на жертвы, если хочешь собрать выкуп Марку.
Подавленная невыполнимой задачей, Кристина развернулась и понуро побрела к двери. Ее убежденность была порождена инстинктом самозащиты, пустившим глубокие корни в сердце. Она верила: если Марк Баклоу прежде не застрелит Уильяма, его повесят. Такой исход событий был ей ненавистен, поэтому на раздумья времени не оставалось. План действий предельно ясен.
– Как я понимаю, сделать в данной ситуации можно только одно. И это зависит от меня.
– Кристина, ты не можешь так поступить. Только подумай, что ты говоришь!
– Не хочу я ни о чем думать. Кто много думает, тот мало делает. Я уже все решила. Хватит жить так, как мы! Пора тайн и молчания миновала. Пришло время превратить слова в действия. У нас не осталось иного выбора, кроме как бросить Марку вызов. Ну а если не сработает, я все расскажу Рокли.
Саймон Рокли представлялся мощным лучом надежды, освещающим непроглядную тьму ее жизни. Уильям побледнел и недоверчиво уставился на сестру. На некоторое время между ними повисло напряженное молчание.
– Ты с ума, что ли, сошла? Это верный способ отправить меня на виселицу, ведь никто не поверит, что я Марку не сообщник.
– Мы должны пойти на этот риск.
Отголоски слов испуганного Уильяма все еще звучали в голове, пока она шагала прочь, не дав брату возможности протестовать дальше. Обычно в подобных ситуациях она придумывала для него слова утешения, но на этот раз блестящий ум отказывался функционировать, а язык словно прирос к нёбу. Ей было страшно не меньше Уильяма. Приняв решение, она обычно действовала без промедлений, не взвешивая плюсы и минусы. Сейчас все зависит от нее. Она не уверена, что справится с задачей, но попытаться определенно стоит. Она единственная, кто может противостоять чудовищу Баклоу.
Скача прочь от Оукбриджа, Саймон продолжал думать о Кристине. С тех пор как впервые увидел эту красивую молодую женщину и взглянул в ее голубые глаза в обрамлении черных ресниц, он понял, что без нее его жизнь никогда не будет полной. Эмоции пребывали в страшном смятении.
Разделенные ими интимные моменты научили его смотреть не только на привлекательную внешнюю оболочку, но проникать в самую суть натуры. Он с удивлением понял, что, невзирая на удовольствие, полученное от страстной интерлюдии, в сердце укоренилось иное, более глубокое и сильное чувство. Хотя он и не имел представления, что это такое, испытывал удовлетворение от того, что эмоциональная реакция Кристины схожа с его собственной. В душе расцветали надежды на светлое будущее, омрачаемые страхом, похожим на бездонный колодец.
Уильям Эфертон вел себя очень уклончиво, когда Саймон сообщил те же сведения, что ранее Кристине. При упоминании Баклоу молодой человек полностью замкнулся в себе, ни словом, ни делом не выдав собственного участия, но не сумел скрыть страх, когда Саймон заявил, что Марк Баклоу – ярый якобит. Рокли не сомневался, что Эфертон каким-то образом связан с Баклоу, но предстояло выяснить, где он познакомился с этим безжалостным бандитом и как втянул еще и сестру.
Саймон решил во что бы то ни стало спасти Кристину от Баклоу, даже против ее воли. Даже при собственном физическом отсутствии в Оукбридже.
Отъехав от дома на некоторое расстояние, он доверился инстинкту, велевшему остановиться и подождать, спрятавшись в густых зеленых зарослях. Совпадение ли или счастливая случайность, но мимо галопом проскакали Кристина и ее грум.
– Куда, по-твоему, она так торопится, а, Генри?
Тот пожал плечами:
– Куда бы она ни направлялась, дело, похоже, срочное.
– Давай-ка последуем за ней. Как интересно развиваются события! Подозреваю, мисс Эфертон выведет нас прямиком к Баклоу.
Кристина скакала во весь опор, переполняемая страхом, смешанным с решимостью. Она держала путь в трактир «Черный лебедь» в Уэйкеме в надежде найти Марка. Если его там нет, придется возвращаться в Оукбридж и ждать, когда он объявится сам.
Не подозревая, что лорд Рокли следует за ними по пятам, Кристина и Том скакали пару миль по дороге, извивающейся вдоль берега реки. Потом начался подъем, и дорога превратилась в узкую тропинку, теряющуюся в глухом лесу. Некоторое время они двигались по ней, не повстречав ни одной живой души. Наконец за очередным поворотом появился «Черный лебедь».
Этот трактир был идеальным разбойничьим притоном. Ни один констебль не рискнул бы сюда сунуться. Вечерело, во дворе не было ни души, за исключением одинокой собаки. Кристина объявила, что пойдет в трактир одна в надежде застать там Марка, велела Тому смотреть в оба и, спешившись, не обращая внимания на протесты, передала ему поводья.
Толкнув дверь, она вступила в прокуренный и окутанный парами алкоголя общий зал и огляделась по сторонам. По сравнению с другими подобными заведениями трактир был невелик и запущен, но сомнительного вида завсегдатаи ничуть не возражали. Потолок был низким, комната довольно просторной, заставленной разномастными, грубо сколоченными столами, покрытыми жирными пятнами, со скамьями. За несколькими столами группками расположились мужчины. Кристина никого не знала. Двое, опершись о барную стойку, вели разговор с бородатым хозяином.
При виде Кристины трактирщик так изумился, что позабыл о делах. Эта благородная на вид дама не
