- Как хочешь! - я убрал лишний бокал. Налил себе.
- Ладно, - сказала она, подумав. - Давай и мне. Машину оставлю здесь. На троллейбусе подскочу.
Она скользнула за стол. Я поставил у ее тарелки бокал, плеснул вина. Взял свой.
- За мир дружбу между народами?
- И любовь между индивидуумами, - продолжила она. - Старый тост, но хороший.
Мы выпили и набросились на еду. Оба проголодались. Курица была теплой и очень вкусной. Местная птица выше похвал. Это не мясо червя. То хоть полезное, но безвкусное. Приправы не помогают. Я подливал вина, мы запивали им теплое мясо и ароматный хлеб. И не заметили, как съели все.
- Объелась, - сообщила Жанна, отодвинув тарелку. - А все ты! - она ткнула в меня пальцем. - Вчера обкормил, сегодня...
- Часовню тоже я развалил?
Фразу подсказал Мозг. Что она означает, интересно? Жанна хихикнула и посмотрела на меня.
- Почему ты не поехал ко мне? Только честно!
Я помедлил. Сказать правду? А стоит ли?
- Я трудно схожусь с женщинами.
- Ты? - фыркнула она. - Знаешь, я гордая. Мужа выгнала, хотя все уговаривали простить. Он же айтишник, зарабатывает хорошо, - передразнила она кого-то. - Подумаешь, налево сходил! Многое потеряешь. А мне его деньги до фонаря! Сама в состоянии заработать. Думала, что у нас любовь... - она вздохнула. - Так что вытолкала взашей, вещи следом выбросила! Он просился простить, только - вот! - она показала кукиш. - К шлюхам своим иди! И вот появляешься ты. Зовешь меня в ресторан, кормишь, поишь, ведешь в казино. Помогаешь выиграть. И при этом не пристаешь. Ты что, из этих?
- Я из тех.
- Тогда почему? Не нравлюсь?
"Скажи ей! - вмешался Мозг. - Не отстанет".
- У меня погибла жена.
Ее брови пошли вверх.
- В паспорте нет штампа.
- Его выдали недавно. А поскольку вдовец, отметку не ставили.
- Извини! - она помолчала. - Как это произошло? Авария?
- В бою. Она была офицером. Десантные войска.
- Вы постоянно где-то воюете, - вздохнула она. - Она служила, а ты ждал?
- Мы были вместе.
Взгляд ее выразил недоверие. Я встал и задрал джемпер. Пуля кваргов ударила меня в спину. Сломала ребра, выдрала кусок легкого и вышла в боку. Боли я не почувствовал - аптечка отреагировала. Короткая слабость и трудно дышать. Мне было не до ран. Кварги рвались к цитадели, я бил из винтовки пока не кончились заряды. Кварги это поняли. Опустили оружие и пошли к баррикаде. Я видел их морды и ждал, пока подойдут ближе. Мозг активировал запал мины. Ее взрыв похоронил бы нас в общей могиле. И тут в спину кваргам ударил десант. Меня вытащили наружу. Заметив рану, позвали врача. Тот наложил повязку. На борту корабля-госпиталя меня прооперировали. Остался след на боку - глубокий и широкий. В клинике его предложили убрать. Я отказался.
- Твою мать! - выдохнула Жанна. - Прости! Не подумала...
- Ничего, - я опустил джемпер и сел. - Проехали.
Она повозила пальцами по столу.
- Тебя уволили по ранению?
- Можно сказать так.
- Теперь понятно, почему ты здесь. И откуда деньги. Всякие выплаты...
Я не стал возражать. Пусть так думает.
- Твоя жена... Она красивая?
- Сейчас!
Я встал и отправился в зал. Сумка, купленная в Москве, стояла в шкафу, Жанна ее не тронула. Расстегнув молнию, я достал голографию. Единственное из личных вещей, что мне позволили взять. На голографии Аля была в платье. Она не любила их, предпочитая комбинезон. Но мы приехали на курорт, там форма не к месту. Снимал я. Мы только-только прилетели, и я решил запечатлеть замечательный момент. За спиной Али волны накатывали на берег, соленые брызги долетали до нас, щекоча ей спину, и Аля смеялась. Ровные, белые зубы на смуглом лице, большие, миндалевидные глаза с фиолетовой радужкой, точеный носик...
- Вот! - я протянул Жанне голографию.
- Красивая! - согласилась она. - Как ее звали?
- Алейа.
- Редкое имя. И лицо нерусское.
- Она из шухья.
- Кого у вас только нет! Россия... Ты ее очень любил?
- Да.
Я забрал голографию и приложил к стене. Вакуумная присоска схватила поверхность, расправив пластик. Аля, словно ожив, смотрела на нас. Давно следовало повесить.
- Чем думаешь заняться? - спросила Жанна.
- У меня диплом журналиста.
- Думаешь работать по специальности?
Я кивнул.
- Зря.
- Почему?
- Это в России журналисты богатые. Здесь... Есть у меня знакомые. Зарплаты нищенские. У тех, кто на телевидении или возле президента крутятся, еще ничего. У остальных... - она махнула рукой.
- Я все же попробую.
- Как знаешь. Пойду! - Жанна встала и направилась в прихожую. Я помог ей одеться.
- Завтра в семь тридцать у поликлиники, - она ткнула меня пальчиком в грудь. - Натощак. Сдаем анализы.
- Зачем?
- Вид на жительство дают при наличии справки о состоянии здоровья. По кабинетам проведу быстро - взяла талоны. Обследование платное. Россиян лечат без денег, но здесь другой случай. Получишь вид на жительство, заведешь карточку, тогда не будешь платить.
Я закрыл за ней дверь, вернулся на кухню. Достал из-под дивана рюкзак, вытащил Мозга. Он выпустил манипуляторы, встал на них и зацокал по плитке. Вытянул их, выбросил глаз и всмотрелся в голографию.
"Стоило вешать?"
- Не будет приставать.
"Это вряд ли, - сообщил он, - хотя на время уймется. Настроена решительно. Она тебе нужна?"
- Временно.
"Нет ничего более постоянного, чем временное". Так говорят здесь. Конфеты остались?"
