— Невозможно! — снова воскликнул Джеймс Ралтон. — Аллена на это не способна! Она с радостью умерла бы за Оливию и Вирджинию!
— Я и не сомневаюсь, — сказал Дейл, — но то было при жизни, Ралтон. Она умерла, она стала вампиром и теперь, подобно всем вампирам, она жестока и зла, как сам дьявол. Такой она и останется, пока мы не покончим с ее вампирскими деяниями и не отправим ее в мир истинно умерших.
Мы должны это сделать не только ради ее самой, но и ради Оливии. Сейчас, когда она выпила крови дочери, между ними возникла связь. Оливия исполняет ее приказания даже во сне — вы сами были этому свидетелем. И если Оливия умрет до того, как завершится вампирическая жизнь Аллены Ралтон, она также станет вампиром!
Дейл отошел от пораженного Ралтона к Оливии. Хендерсон укладывал спящую девушку в кровать.
— Она не пострадала, — сказал Дейл, осмотрев девушку. — Утром она проснется, ничего не зная о происшедшем. Я думаю, Хармон, что вам на всякий случай лучше будет остаться с Оливией до утра. Не думаю, что Аллена Ралтон осмелится этой ночью вернуться, но на всякий случай я позабочусь о защите, которая не позволит ей приблизиться к Оливии.
Доктор Дейл достал из своего черного чемоданчика несколько грязновато-белых цветков с поникшими листьями. Это были цветы чеснока, которыми он запасся перед отъездом из Нью-Йорка. Мы расположили их над балконной дверью и окнами, предварительно убедившись, что все заперто.
Дейл даже растер в ладонях несколько цветков и посыпал цветочной пылью щели вокруг оконных рам и под дверью; часть цветков он положил на подушку вокруг головы Оливии. Оставив Эдварда Хармона у постели спящей девушки и погасив все лампы, кроме одной, мы спустились вниз.
В библиотеке Джеймс Ралтон бессильно опустился в кресло — он еще не отошел от случившегося. Веселый огонь камина освещал бледное лицо стоявшего рядом Хендерсона. Доктор Дейл мрачно смотрел на нас, и в его карих глазах читалась решимость.
— Мы установили личность вампира, терзавшего Оливию, — сказал он. — Нас следующий шаг очевиден. Вампир должен быть уничтожен. Завтра мы должны пойти на могилу Аллены Ралтон и сделать это.
Джеймс Ралтон побледнел.
— То есть использовать единственный способ уничтожения вампиров… иначе говоря…
— Вскрыть гроб, пронзить сердце вампира деревянным колом и отрубить голову. Именно так! — сказал Дейл.
— Но… проделать все это с телом Аллены! — воскликнул Ралтон. — Я не могу и подумать о том, что ее так изуродуют.
— Вы бы предпочли, чтобы ее мертвое тело сохранило свою нынешнюю жуткую трупную жизнь? — строго спросил доктор Дейл. — Вы предпочитаете видеть, как она, наполненная этой жизнью, каждую ночь выходит из гроба и кормится собственной дочерью, а позднее, возможно, и другими? Нет, Ралтон, нам придется обойтись с телом вашей покойной жены именно так. Только тогда из тела Аллены Ралтон исчезнет вампирическая жизнь. И затем мы сможем разделаться с тем, кто стоит за всем этим, с повелителем вампиров, который вампиризировал и убил вашу жену и продолжает сеять здесь зло…
Он внезапно замолчал. Мы все застыли, когда снаружи донесся леденящий сердце звук — неожиданный лай и вой собак на псарне, вздымающийся в крещендо страха и ярости.
— Собаки! — воскликнул Хендерсон. — Они воют, когда…
— Наверх, быстрее! — крикнул доктор Дейл. — Аллена Ралтон уже побывала в доме этой ночью и, возможно, вернулась!
Все, не исключая Ралтона, поспешили к двери, но на пороге перед нами возник Смарт, дворецкий Ралтона.
— Только что прибыл гость, сэр, — сказал он Джеймсу Ралтону. — Это господин Геррит Гейзерт.
— Геррит Гейзерт! — не сдержался доктор Дейл.
На лице Джеймса Ралтона отразилось облегчение.
— Ах, Геррит, — сказал он. — Видимо, это он переполошил собак. Просите.
Доктор Дейл прищурил глаза, мое сердце забилось сильнее. Наконец Смарт ввел гостя в библиотеку. Джеймс Ралтон протянул вошедшему руку.
— Вы довольно поздно, Геррит, — сказал он. — Вы нас немного испугали.
— Испугал? — негромко повторил Геррит Гейзерт. — Чем же я мог вас испугать? Очень сожалею, если так.
Геррит Гейзерт, которого мы с доктором Дейлом внимательно разглядывали, был высоким, почти костлявым человеком, одетым в черное и производившим внушительное впечатление. Его возраст определить было трудно. Если судить по прямым черным волосам, бледному, без единой морщинки лицу и прямой спине, ему было не больше тридцати — но что-то в выражении его лица и повелительном взгляде черных глаз заставляло задуматься, так ли это.
В нем, действительно, ощущался громадный жизненный опыт, и весь он был проникнут самообладанием и уверенностью в себе. На это намекал высокий лоб; черты характера яснее отражали длинный прямой нос и заостренный угрюмый подбородок и с полной ясностью выказывала прямая и ровная, едва ли не жестокая складка губ. Белая кожа туго обтягивала кости лица. Чем дольше я на него смотрел, тем неопределенней казался его возраст и тем отчетливей проступала в нем властность и привычка повелевать.
— Я сожалею, что испугал вас, — повторил он мягким, почти бархатным голосом. — Я поздно возвращался домой из города, увидел у вас свет и подумал, что мог бы зайти…
— О, это не ваша вина… Собаки на псарне начали выть, когда вы появились, — нервно объяснил Джеймс Ралтон. — Позвольте представить вам доктора Джона Дейла из Нью-Йорка и мистера Харли Оуэна, его ассистента. Они приехали помочь Хендерсону с лечением Оливии.
Геррит Гейзерт поклонился. Мне показалось, что его черные глаза с внезапным интересом и вызовом скрестились с карими глазами Дейла.
— Как поживает Оливия? — спросил он, придав голосу должную нотку вежливого сочувствия. — Надеюсь, ей не стало хуже?
Ралтон помедлил.
— Нет, не совсем, — сказал он. — Однако болезнь приняла странный оборот. Хендерсон счел нужным спросить совета у доктора Дейла и мистера Оуэна.
Он обернулся к нам.
— Думаю, я ненадолго отлучусь и проверю, в порядке ли она. Так мне будет спокойней после случившегося… Вы не возражаете, Геррит? Доктор Дейл?
— Конечно же нет, — сказал Дейл. Геррит Гейзерт вновь поклонился в знак согласия.
С уходом Ралтона в воздухе повисла ощутимая напряженность. Гейзерт стоял у камина, глядя на доктора Дейла и Хендерсона с улыбкой, в которой угадывалась скрытая насмешка.
— Видимо, — обратился к Гейзерту доктор Хендерсон, — вы не очень опасаетесь поздних прогулок по этим пустынным холмам.
— Я не против время от времени прогуляться, — еще шире улыбнулся Геррит Гейзерт. — Но что верно, то верно — моя фамильная усадьба стоит в довольно уединенном месте.
— Я много слышал о ней, — заметил Дейл. — Как и о вас.
— Что же вы могли обо мне слышать? — улыбнулся Гейзерт. — Я просто довольно-таки нерадивый школяр и веду наполовину отшельнический образ жизни.
— Мне рассказывали, — сказал доктор Дейл. — Но я также слышал или, вернее, читал о
