Змей вызвал к себе в «каюту»:
— Гейнц, я только что говорил с Кёлером. Он попросил, чтобы вы не включали музыку.
У Вернера Кёлера сегодня день рождения, но после того, что случи-
лось...
18/IX-1944
Сегодня в полдень подошли к острову. Издалека он выглядит как весёлый пятачок зелени в синем океане под ярким южным солнцем (правда, пятачок весьма внушительный), а из этого пятачка растут холмы. Вблизи же на нём не видно никаких построек — вообще никаких следов людей.
Перед этим Змей битых полчаса стоял у меня над душой, а я всё пытался связаться с базой. Позывной базы — «Кассандра». Рискуя быть запеленгованным, «Золотой лев» целый час вызывал эту «Кассандру» шифром и открытым текстом на четырёх оговорённых частотах и в двух диапазонах, но тщетно. База молчала. Может, янки уже захватили её? Тогда почему с берега не стреляют?
Мы дрейфовали в паре миль от острова, капитан внимательно осматривал берег в бинокль. Погода была великолепной, дул лёгкий тёплый ветерок. Змей вполголоса выругался, велел лечь на дно (глубина – тридцать два метра) и объявил по лодке обед.
Вид острова привнёс в экипаж заметные признаки ослабления дисциплины. Близость райского уголка земли зажгла страстное желание поскорее его достичь. За обедом пошли разговоры про валяние на песке и купание в лазурных волнах, про бананы и знойных островитянок. Действительно, почти месячное сидение в вонючей стальной трубе (да простит меня наша «Золотая рыбка»!) сожрало у нас, пропахших маслом, соляром и собственным потом, последнее терпение. Стук ложек прерывали нервные смешки и подковырки на грани дозволенного. Просто всем очень хотелось на берег, где можно хотя бы помыться, и каждый инстинктивно обвинял во всех этих трудностях и неудобствах кого угодно, только не себя самого. Все злые, но пока всё же находят силы улыбаться. Кажется, это ненадолго. Именины обер-машиниста Пфайффера только распалили желание людей поскорее оказаться на берегу.
После обеда ко мне зашёл Вернер, а потом и Герхард. Я писал дневник, уже ни от кого не таясь — после того, как о нём узнал капитан.
— Что нового? – спросил я у него.
— Змей решил подождать темноты, а ночью обойти остров в позиционном положении. Может, где-то увидим огни. Он не все свои идеи озвучивает.
Наверное, это мои последние донесения. AL 4482. Шестьдесят семь миль прямо на зюйд — квадрат AL 7100…
19/IX-1944
Обходить остров не пришлось. Едва свалились вечерние сумерки, мы всплыли в позиционное в полутора милях от берега, и сигнальщик Шиллис сразу увидел, что нам оттуда что-то пишут фонарём-ратьером. «Кассандра» сама вызвала «Золотого льва». Всё нормально, но теперь придётся ждать утра — Змей решил не рисковать и не лезть в незнакомую узкость по темноте.
Герхард видел у капитана карту острова. Мы войдём в узкий залив в северной его части. Там нас будут ждать прямо на пирсе. Снова погрузились (от греха подальше), ложусь спать.
08.15. Идём к острову. Вход в бухту хорошо виден. Все свободные от вахт торчат на верхней палубе. На поднятом зенитном перископе болтается белый треугольный флажок с надписью «7191» — гружёный пароход типа «либерти». Такова традиция. Погнутый боевой перископ не портит картину, а даже наоборот. Конечно, мы не знаем, кого мы там на самом деле потопили, но Змей решил считать по минимуму.
12.40. Прошли примерно половину залива, который больше похож на длинный узкий канал. Кругом джунгли, ветер доносит с берега пряные запахи. Где же база? Только деревянный пирс на песчаной косе, правда, пирс довольно большой. Справа от пирса у берега стоит парусное судно без реёв — то ли бриг, то ли шхуна. Кажется, оно на мели.
Капитан согнал вниз всех, кроме швартовой группы. Я успел заметить, что на пирсе нас встречают несколько человек, но рассмотреть не удалось.
Дописываю вечером перед сном. Произошло много всего. По порядку.
После швартовки капитан и второй помощник сошли на пирс (два других офицера и остальной экипаж оставались на борту). Через полчаса Змей и Герхард вернулись на лодку и собрали экипаж в носовом торпедном, куда с большим трудом набились все — вахту-то никто уже не стоял. В лодке была тишина, отключили даже трюмные помпы.
— Поздравляю экипаж с выполнением задания фюрера, — начал Змей. — Вернее, мы его почти выполнили. Нам остаётся передать груз. Потом — отдых. Три дня. Ночевать будем на лодке. По острову ходить только втроём, хотя он практически безопасен. Мало ли куда забредёте, поскользнётесь… чтобы рядом всегда была помощь. Первый помощник распишет вахты по-береговому. Треть экипажа всегда должна быть на борту или на берегу возле пирса. В северную часть острова и на самый большой холм никому не ходить. Это опасно для жизни.
Тут капитан сделал многозначительную паузу, и было непонятно — то ли там действительно что-то опасное и страшное, то ли там просто особая зона, например, могут пристрелить часовые или что-нибудь вроде того. После паузы он продолжил:
— Распорядок дня остаётся обычным: корабельные ремонтные работы, завтрак, обед, ужин, отдых. Хельмут и Фридрих, непременно включите в рацион фрукты. Под руководством первого помощника произвести ревизию всего продовольствия. Далее. Старший радист Биндач следует со мной. У базы трудности с радиостанцией, с топливом и провизией. Последнее судно было здесь четыре месяца назад. У меня всё, — закончил он. — Купайтесь, загорайте, отдыхайте. Вы заслужили. По форме одежды ограничений нет, но не забывайте, что вы военные моряки. Вечером — банкет, участвуют все, не только офицеры. Вопросы есть?
Вопросов была куча, но никто ничего не спросил. Гул одобрения наполнил отсек. Вперёд протиснулся машинист-маат Кляйнау.
— Герр капитан, можно я скажу несколько слов? Благодарю вас, герр капитан. Друзья! Я думаю, нам всем следует сказать спасибо нашему капитану. Мы живы, мы выполнили задание, мы прошли через тяжёлые…
— Оставьте, Хорст, — перебил его Змей, пожав плечами. — Каждый член экипажа выполнил свой долг, вот и всё. Ну, прогулялись по Атлантике... ничего особенного. Если вечером вам очень захочется провозгласить тост, экипаж с удовольствием предоставит вам слово. А сейчас никому не разбредаться, покуда не будет забран груз. Да, и ещё, чуть не забыл. Фогель, на пирсе возле лодки поставить часового с автоматом. На борт пускать только членов экипажа, больше никого, либо по моему личному приказанию. Всё, остальные вопросы потом. Старший радист и второй помощник – за мной.
И мы вышли на верхнюю палубу, а оттуда ступили на добротно сделанный пирс. «Золотая рыбка» стояла к нему правым бортом, почти упираясь
