Главный инженер подождал у хронометра, затем уверенной рукой нажал кнопку. Снова задрожали толстые стены: там, на пусковой площадке, в оглушительном реве пламенного вихря взвилось в высоту второе чудовище. Сопровождаемое сигнальными звонками и вспышками на доске локаторов, оно помчалось опять к океану из глубины красной пустыни.
Там, на мокром песке у воды, умирал Ауробиндо. Голова его запрокинулась на колени зулуса, и широко открытые глаза вперились в глубину высокого неба, свет которого не мог проникнуть в бездну мрака, окутавшего умирающего. Руки Ауробиндо судорожно цеплялись за товарища.
Далекий грохот наполнил небо и мгновенно растаял вдали. Инценга изумленно осмотрелся. Море перед ним было по-прежнему тихо и пусто, ничто не нарушало грозного покоя опаленных утесов горы.
– Все наблюдательные станции сообщили, что ракеты нет, – хмуро возвестил главный инженер и с оттенком смущения добавил: – Непонятно, куда она девалась. Локаторы показали ее нормальный полет до девяносто второго номера, а над океаном ракета исчезла. Или она упала недалеко от берега вследствие какой-либо порчи?
– Я предупреждал о необыкновенной трудности точного прицела на такие расстояния, – вдруг проговорил маленький человечек с всклокоченными волосами, скромно стоявший поодаль у стены.
– Э, да ведь мы не дураки! – почти грубо отрезал главный инженер. – Восемьдесят опытов с меньшими моделями...
– Наш старый спор: я говорю, что между малой моделью и настоящей ракетой есть глубокое качественное различие, – перебил человечек. – Ваши прежние опыты...
– Пустое! Мы сейчас все выясним, – не сдавался главный инженер. – Сам создатель ракеты выпустит третью! Может быть, это я неудачлив, ха-ха!
Стоявший у стены скептически покачал головой, но отвернулся, поймав злобный взгляд главного инженера.
Снова сотряслась земля, раздались звонки локаторов. Сбившиеся в кучу люди затаили дыхание, следя за полетом ракеты. Она вышла на океан, но радарный экран не показал очертаний островной горки. Конструктор закусил губу, брови его сдвигались и раздвигались. Наконец, решившись, он нажал кнопку, обрушивающую снаряд на цель...
Передовой крейсер «Принцесса Шарлотта» бороздил двадцатиузловым ходом голубую воду. Грозные орудия прицеливались в морскую гладь океана. На траверсе корабля, в полумиле, шел второй крейсер того же класса, а далеко позади виднелся дымок третьего. Капитан-коммодор Чепин, сложив рот в брюзгливые складки, недовольно оглядывал с мостика спокойное море.
Командир корабля вышел из ходовой рубки и приблизился к коммодору, стараясь с высоты своего роста смотреть почтительно на коротконогого и толстого старшего начальника.
– Мы радировали миноносцам ваше приказание, сэр. Получено подтверждение приема.
– Хорошо, – угрюмо ответил коммодор, продолжая мерить капитана недовольным взглядом.
– Еще что-нибудь, сэр? – осторожно спросил тот, угадывая желание начальника поговорить.
– Нет! Эта старая калоша нас задерживает! – Коммодор кивнул назад, за корму, на дымок третьего крейсера. – И без того тошно: погнали зачем-то в Австралию встречать дружественную эскадру янки...
– Правда, сэр, – охотно подхватил капитан корабля, – после стоянки на острове Бали... – Лицо моряка приняло мечтательное выражение.
Начальник молчал, и капитан продолжал в том же тоне:
– Этот остров – мечта. Какая природа, какие красивые женщины!.. – Капитан смолк и испуганно покосился на начальника: всей эскадре стал известен его неудачный роман с красивой малайкой.
Коммодор покраснел и рассердился еще больше.
– Мне нет дела до ваших воспоминаний! Я говорю – поднимите сигнал с выговором этому размазне Уорбертону! Больше ход! – рявкнул коммодор, окончательно озлившись.
Капитан поднес руку к козырьку, но не успел повернуться. Случилось что-то невероятное. Вдали, на северо-западе, из моря встала мгновенно и бесшумно исполинская клубящаяся башня. Из башни вылетело гигантское белое облако, взвившееся в небо и одновременно широко раскинувшееся в стороны, как будто кто-то раскрыл невероятной величины белый зонт. Страшный рев, гул, свист – корабль рывком подбросил корму и повалился на бок. Ноги коммодора мелькнули через перила мостика – начальник полетел на палубу. Капитан ошалело ринулся вперед, но тут солнце затмилось, новый тупой толчок страшной силы потряс крейсер, и все же корабль выпрямился. Вой и вопли ужаса влились в гремящую кругом мглу, потом целый океан горячей воды хлынул с неба, и все замолкло. Капитан валялся на мостике оглушенный. Медленно, едва соображая, что он жив и цел, капитан поднялся на четвереньки. С палубы внизу несся пронзительный визг коммодора:
– Эй, сюда! Всех под суд! Сигнальщиков! Капитана!
Через несколько минут все опомнились. Коммодор был отнесен в рубку; зенитная артиллерия готова к бою. На весь мир загремело сильное радио крейсера, оповещая о чудовищном нападении. Сквозь облака тумана и пара сверкали вспышки выстрелов и доносился грохот орудий – второй крейсер бил по неведомому врагу.
В недрах бетонного каземата разрастался ученый спор. Третья ракета тоже не попала на остров и не была отмечена наблюдательными станциями. Главный инженер потерял значительную долю своего апломба, но беднягу ожидали еще более крупные неприятности. В разгар спора, когда скромный противник инженера убедил всех в том, что прицельность еще далеко не разрешена конструкторами ракеты, зазвенел телефон.
Конструктор схватил трубку, выругался и внезапно побелел. Отозвав в сторону главного инженера, он принялся, захлебываясь, шептать:
– Эскадра коммодора Чепина... близко... Кажется, утопили концевой корабль... двести миль от цели...
Главный инженер смяк. С минуту он стоял неподвижно, неопределенно вертя рукой, затем упавшим голосом объявил о конце испытаний.
