– Ага, – отвечаю. – Намучаешься.
На том и порешили.
* * *До Сталинграда Анну провожали отец и дядя – там пересадка с поезда на поезд, а вещей судьба моя везла с собой – страсть: подушки, матрасы… баба сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж… я тоже отправился – взял в снабжении командировку по заводским вопросам и, вроде как попутно помогал по-соседски. Встретил нас в Москве Кобыланды на полуторке – как раз хватило места и людей посадить, и вещи погрузить. А потом мы долго ехали куда-то за город. Оказалось – станция Подсолнечная, а рядом с ней – пулемётные курсы «Выстрел». Там уже ждала Софико с обедом и две комнаты в частном доме, том же, где квартировала семья моего друга. Старушка-хозяйка помещалась тут же в закутке за печкой – чистая коммуналка с удобствами во дворе.
Пока устроились, то да сё, да расписались, да обвенчались, ну и брачная ночь – как положено. Потрепала меня Анна по голове, да и спрашивает:
– А ты не собираешься тут верстачок поставить? – и посмотрела озорно.
Я догадался, в чём дело, да и слез с неё – рядом устроился. Не скажу, что уж такой я кабанчик, но и не пушинка – верных пять пудов. А в миссионерской позе мы это самое проделали с ней впервые.
Потом я на пригородном поезде мотался в столицу по делам – командировку ведь отработать нужно, а не просто так проехаться туда-сюда. Ночевал же всегда с супругой – тут за пару часов можно добраться. Москва для меня по большей части незнакомая – я ведь не москвич, а подмосковец, то есть раньше бывал в первопрестольной по делам. Выходишь на нужной станции метро и где-то неподалеку отыскиваешь то, что нужно. Потом обратно. Нынче тут пока царит трамвай, а кого о чём ни спросишь – все ничего не знают – сплошные приезжие. Зато милиционеры толковые – они и подсказывали, как добраться до нужного учреждения.
Однажды – помню, что был выходной, и я подправлял крыльцо. Заходит к нам во двор военный с ромбом в петлице.
– Здравствуйте, – говорит, – товарищ Беспамятный. Меня зовут Григорий Семёнович, а про вас мне взводный Кобыландыев всё уже рассказал. Вы не против будете поговорить о ваших бранзулетках?
Ромб в петлице – это что-то близкое к генерал-майору нашего времени, так что отказывать этому человеку мне и в голову не пришло. Тем более – он явно нарочно выбрал для встречи выходной день – подгадал так, что я не занят по своим командировочным делам.
– Эх, – говорю, – отчего же вы, Григорий Семёнович, гусеничные транспортёры таким неказистым словом называете?
– Так, Иван Сергеевич, прилипло к ним это словечко ещё на Кавказе. Уже и не отскребёшь.
Перешли мы с ним за стол в тенёчке – денёк-то жаркий выдался. Подошел адьютант, Кобыланды попросил разрешения присутствовать, разложили бумаги, взялись за карандаши…
– Концепция моторизованнной пехоты с использованием в качестве транспорта гусеничных транспортёров выглядит привлекательной, – начал гость. – Организация снабжения и даже размещение полевой кухни на подобном транспортёре, тоже не вызывает затруднений…
– Помилосердствуйте, – отвечаю. – Зачем же кухню в транспортный отсек впихивать? Прицепите сзади в качестве прицепа – и делов-то!
– Ну уж нет. В болоте или при переправе через водную преграду неизбежно произойдёт задержка и подразделение будет разорвано.
Ага. Это выходит, ко мне пожаловал фанат бранзулеток, который намерен на них разместить решительно всё. Ладно, помолчу, послушаю. А он продолжает:
– Но пехоте требуется поддержка, как минимум, артиллерии. Как вам нравится вот такая идея? – и показывает мой гусеничный транспортёр с пушкой в башне над грузовым отсеком.
– Не пойдёт, – отвечаю. – Мало того, что получается перегруз, так ещё и горизонтальная раскачка машины при настильной стрельбе станет приводить к промахам. Лучше на ней подвезти к позиции миномёты, а саму машину отправить за вторым боекомплектом.
– Миномёты. Да, это неплохо, – согласился генерал. – Только не нужно их из кузова вынимать – пусть прямо оттуда и стреляют. Не придётся тратить времени на погрузку-выгрузку. Тогда миномётчики сразу включатся в преследование отступающего врага.
– А если в обороне? – наседаю я. – Чтобы окопать всю машину требуется вынуть около шестнадцати кубометров грунта – это что, к каждому миномёту возить бригаду землекопов?
Вижу, призадумался Семёныч.
– Так для обороны миномёт нужно в обычном окопе размещать. А если придётся отступить – то расчёт его на руках унесёт, когда расстреляет боеприпасы, – вмешался адъютант. А Кобыланды принялся строчить в толстой тетради.
– И всё-таки, нужна пушка, – продолжил настаивать комбриг – так его звание сейчас звучит правильно.
– Трёхдюймовка? – и смотрю скептически.
– Хотя бы. Но с длинным стволом, чтобы можно было и по танкам стрелять.
Вот тут уже я призадумался. Понимаете, сказать, что так нельзя – проще простого. Мол, цепляй сзади обычную ЗИС-3 (если они уже есть, а если нет, то что-то похожее), грузи на транспортёр расчёт и снаряды… но это и без меня знают. А тут – нетривиальная задачка.
– В общем, – отвечаю, – против танков эту машину можно применять только в обороне – то есть, закопанную так, что один ствол наружу. А, значит, ни щита, ни дульного тормоза у пушки быть не должно потому, что единственной защитой нашей жестянке может служить маскировка. Башню, ясное дело, сюда тоже не разместить – не вынесет Боливар её веса. Ствол может палить исключительно вперёд с поворотом вправо-влево градусов на пятнадцать, а сзади нужно будет делать подпорку в землю. Ума не приложу, какую пушку для этого приспособить, и вообще – есть ли подходящая?
– Да, насчёт пушки – вопрос непростой. Но это уж мы порешаем. А вот как быть со связью? Столь мобильным формированием, как мне сейчас видится, кроме как по радио управлять совершенно невозможно…
До вечера мы усидели два самовара, а там и уехали гости. Присел я на недоделанное крылечко и призадумался – того, чего напланировали сегодня, хватит мне на многие годы работы. Это не считая того, что ни спидометров, ни тахометров на порождениях моего «мрачного гения» и в помине нет. Количество горючего в баках определяют, погружая палочку через горловину… с вентиляцией не всё в порядке,
