– Да, кстати, не совсем понятно, что делать с этим Тодтом, – задумался Берия. – Если его в сорок втором преднамеренно убили, то не стоит ли дать Брайтенбаху указание усилить охрану рейхминистра, или пусть все же на его место назначают архитектора Шпеера?
На этот вопрос у Меркулова готового ответа не имелось, и ответил он неуверенно:
– Данные по будущему у нас весьма отрывочны. Конечно, основной рост военного производства начался при Шпеере, но с другой стороны, у Тодта больше опыта. Трудно сказать, кто принесет Германии больше вреда.
Вопрос действительно был сложным, и даже Жмыхова, считавшая себя знатоком истории будущего, и к тому же слегка повеселевшая от выпитого «сока», вдруг стала серьезной. Аня задумчиво прикрыла глаза и попробовала представить, чем в будущем может обернуться спасение Тодта:
Парень в странной шапке с огромным козырьком подошел к окну, украшенному разноцветными огоньками и, елозя по нему пальцем, вывел на стекле кривую строчку:
– Да вы что, мля, если бы Сталин не приказал своему Штирлицу охранять немецкого министра, и его бы укокошили, то мы бы войну на год раньше выиграли.
В ответ на окне появилось сразу несколько строчек, выведенных столь же криво и безграмотно:
– Это верно, нафига нужно было спасть этого утырка Тодта?
– Угу, лучше бы наоборот его прикончили. Ведь было известно, что на его место хотели поставить какого-то архитектора. Да он бы там такого натворил, Германия бы и без войны капитулировала!
В общий хор возмущенных посланий вклинилась только одна ровная строчка с приведенными статистическими данными, но оппоненты её тут же дружно затерли.
Дальше Аня смотреть не стала и раздраженно помотала головой, отгоняя видение «форума альтисториков».
– Да пусть эти форумчане пишут в своих «окнах» что хотят, мне чихать на них, – с неожиданной для себя злостью подумала девушка, и так резко встала, что опрокинула бокал с чаем. – Мое мнение – Шпеер во главе министерства вооружений Германии нам не нужен. Ведь новые методы руководства, внедренные архитектором, позволили реорганизовать всю систему снабжения промышленности. Пусть реформы провели не до конца, и система управления осталась излишне сложной и запутанной. Но все-таки снабжение предприятий сырьем улучшилось, и продуманное распределение заказов по заводам позволило загрузить больше мощностей, а некоторая стандартизация и обмен технологиями между предприятиями упростила производство.
– Согласен с товарищем Жмыховой, – неожиданно поддержал Аню Сталин, тем самым ставя точку в дискуссии. – Пусть Брайтенбах попробует ликвидировать Шпеера, а на Тодта не обращает внимания. Но, допустим, рейхминистр, неважно, кто именно, все-таки получит от Гитлера указание перевести всю промышленность на военные рельсы. Насколько она будет обеспечено сырьем?
У Меркулова уже имелась на всякий случай папка со статистикой и подробными расчетами, а основные цифры он и так помнил, поэтому замнаркома ответил не задумываясь:
– Перед войной сырьевая зависимость Германии от импорта была практически полной. Из тридцати четырех основных видов сырья у нее в достатке добывались лишь уголь и поташ. Ей приходилось импортировать семьдесят процентов железной руды, почти половину марганца, свыше девяносто процентов нефти, меди и никеля, весь потребляемый хром. Но после захвата ряда стран ситуация для Рейха заметно улучшилась. В Австрии и Франции добываются железная руда, в Чехословакии марганцевая, в Польше медь. Балканы дают экономике Германии нефть, бокситы, хром и медь. Не отстают и нейтралы: Турция тоже поставляет хромовую и медную руду, Испания с Португалией продают вольфрам и другие металлы. Еще серьезный бонус, – Меркулов даже не заметил произнесенного им анахронизма, – Германия получила, вывезя из оккупированных стран захваченные сырьевые ресурсы: 135 тысяч тонн меди, 9 тысяч тонн никеля, и прочее. Эти огромные запасы способствовали созданию стратегических резервов и помогли удовлетворить потребности в производстве вооружения. То есть можно подытожить, что сырья в целом хватает, и даже после трехкратного роста военной промышленности останется некоторый резерв для увеличения производства.
Шелепин, еще не успевший ознакомиться со всем массивом секретной информации и вникнуть во все нюансы, недоуменно уставился на докладчика:
– Выходит, что нет смысла пытаться лишить Германию поставок сырья, если её запасы так велики?
– Александр, – вкрадчиво спросила Жмыхова своего бывшего комсорга, – сколько продлится война?
– Понятно, что не год, – пожал плечами будущий глава КГБ. – Хорошо, если два. Но, учитывая, что нам, скорее всего, придется пройти всю Германию до Рейна, а может, и в Париж заглянуть, то и все три могут набежать.
– Не хотелось бы до Рейна идти, – вздохнул Шапошников. – В Германии очень много крупных населенных пунктов с каменными домами, что означает большие потери для атакующих. Нам бы союзников как-нибудь привлечь. Но, к сожалению, мы не можем ждать, когда военная мощь Великобритании и США полностью развернется. Да и в любом случае, второй фронт откроется лишь тогда, когда немцам станет очень худо.
– То есть воевать придется до сорок третьего или сорок четвертого года, подытожила Аня. – А в Германии в настоящее время годовое поступление сырья не покрывает потребления, и если как-нибудь уменьшить поток импорта, то поставки не смогут удовлетворять действительные потребности
– Да, верно, – согласился Меркулов. – Конечно, уничтожить сырьевые источники Германии мы пока не в состоянии, но можно попытаться лишить её внешних источников. Например, в той истории Швеция, поставляющая высококачественную железную руду, покрывающую до сорока процентов потребностей Рейха, начала снижать поставки лишь в сорок четвертом. Сделай она это раньше, и германской экономике придется туго. Но, в конце концов, Швеции самой не хватает нефти и многих товаров первой необходимости. Чтобы вынудить её прекратить торговлю с Гитлером, надо предоставить Швеции возможность торговать с другими странами, а для этого освободить от фашистов хотя бы часть Скандинавии. Еще один стратегический партнер Германии – Финляндия, на долю которой приходится четверть импорта молибдена. Этот металл нужен для улучшения
