– Благодарю. – Я взяла из ее рук влажную льняную салфетку. – Я могу сделать это сама. – Видя, что она огорчилась так, словно ей нанесли личное оскорбление, я поспешила добавить: – Но буду очень тебе признательна, если ты принесешь мне что-нибудь попить.
– О да, конечно, миледи! – Девушка просияла от удовольствия.
– Принеси кубок и для Аланны! – крикнула я в спину девушке, умчавшейся выполнять мою просьбу.
– Конечно, миледи! – крикнула та через плечо и скрылась за большими дверями с арочным проемом, ведущими в кухню.
Порой чертовски приятно быть Возлюбленной Эпоны. Ладно, готова признать, что это приятно всегда. Я была окружена роскошью и любовью жителей. В моем распоряжении армия прислуги, цель жизни которой – услужить мне, предугадать и исполнить любую прихоть. Думаю, не стоит упоминать о шкафах, забитых великолепными нарядами, и бесчисленном количестве шкатулок (смогу ли я, наконец, остановиться?) с драгоценностями. Что скрывать, я жила совсем не так, как позволяет зарплата скромной учительницы из Оклахомы. Такой вот подарок судьбы.
Отложив салфетку, я повернулась к столу и увидела, что Аланна пристально меня разглядывает.
– Что? – По моему тону нельзя было не понять, что я раздражена.
– В последнее время ты очень бледная.
– Я плохо себя чувствую. – Ответ вышел слишком сердитым. Я постаралась улыбнуться и продолжала уже живее: – Не переживай, я просто подхватила… подхватила (что бы сказал Шекспир?)… горячку, – закончила я, довольная тем, что помню простонародное слово.
– Это длится уже две семидневки.
Клянусь, она вела себя скорее как заботливая мама, чем подруга.
– Риа, я же все вижу. Знаешь, у тебя изменились вкусы в еде. И ты похудела.
– И что? Это все вирус. И погода отвратительная.
– Скоро зима, Риа.
– Невероятно, но, когда я сюда попала, была уверена, что здесь никогда не бывает холодно.
Я повернулась к стене и принялась разглядывать красивую картину, на которой женщина, буквально копия меня, скакала верхом на белоснежной кобыле. Грудь была обнажена (разумеется, моя грудь, а не кобылы), меня окружали полуголые девицы (мне казалось, они должны быть именно девицами) и осыпали цветами. Над ухом послышался приглушенный смех Аланны.
– Рианнон предпочитала, чтобы ее писали во время весенних и летних празднеств. Упивалась видом своего тела.
– И не только видом, – пробурчала я себе под нос.
Попав в Партолон, я почти сразу поняла, что окружавшие меня здесь люди похожи на моих друзей и знакомых из прежнего мира не только внешне, но и по характеру. Например, Аланна и моя лучшая подруга Сюзанна. Рианнон, к сожалению, была не самым приятным человеком. Мы с Аланной пришли к выводу, что причина в воспитании. Рианнон никогда ни в чем не знала отказа и выросла совершенно порочной Верховной жрицей, из меня же отец вытряс бы всю мою оклахомскую душу, если бы я позволяла себе в детстве капризничать. Именно поэтому я человек организованный и с довольно строгими моральными принципами. Рианнон же, если использовать выражения двадцать первого века, была настоящей стервой без тормозов. Все, кто ее знал, ненавидели ее либо боялись. А кое-кто и то и другое. Кроме того, она была абсолютно безнравственной и никогда и ни в чем себе не отказывала. Признаюсь, мне было очень непросто, так сказать, оказаться в ее шкуре.
В Партолоне всего три человека знали, что я не настоящая Рианнон: Аланна, ее муж Каролан и мой муж, Кланфинтан. Все остальные были уверены, что мой характер несколько месяцев назад чудесным образом изменился, кстати, тогда же я решила использовать укороченный вариант своего имени – Риа. Разумеется, народные массы не должны были знать, что объект их поклонения прибыл из двадцать первого века. К моему огромному удивлению, богиня Эпона предельно ясно дала понять, что я и есть ее Любимица. Вот так.
Деликатное покашливание вернуло меня в реальность.
– Служанки сказали, что вчера ты дольше обычного оставалась у памятника Маккаллану. – Аланна не скрывала беспокойства.
– Я люблю там бывать. Ты же знаешь. – Очень некстати я вспомнила о тенях и не решилась поднять глаза на подругу. – Аланна, помнишь, ты рассказывала мне о личном слуге Рианнон. Кажется, его имя начиналось на Б.
– Брес, – фыркнув, произнесла Аланна.
– Точно, Брес. Он правда поклонялся темным богам?
Аланна с подозрением прищурилась:
– Я помню все, что говорила. У Бреса была сила, которой его наделили зло и тьма. Почему ты о нем вспомнила?
Я пожала плечами, стараясь выглядеть безразличной.
– Не знаю. Может, холодная, темная ночь навеяла мысли?
– Риа, меня очень беспокоит, что в последнее время ты…
К счастью, Аланну заставил замолчать звук шагов.
– Ваше вино, миледи. – Маленькая служанка вернулась с подносом, на котором стояли два хрустальных бокала, вероятно, с моим любимым мерло.
– Благодарю. – Я лихорадочно рылась в памяти, вспоминая имя девочки. – Нарин.
– Рада служить вам, Избранная Эпоны! – Она унеслась, словно ветер.
Бог мой, столько энергии.
– За наших мужей. – Я подняла кубок, надеясь сменить тему.
Раздался хрустальный перезвон бокалов. Аланна неожиданно залилась румянцем.
– Ой! – Я с трудом заставила себя проглотить вино. – Какая гадость! – Я склонила голову, и в нос ударил тошнотворно-кислый запах. – Неужели положение Избранной Эпоны больше ничего не значит в этом мире? Почему мне постоянно подают испорченные продукты? – Такое поведение настолько мне не свойственно, что я сама была потрясена подобной несдержанностью. Черт, и почему я готова расплакаться по любому поводу?
– Риа, позволь, я попробую?
Аланна взяла бокал, принюхалась, потом сделала большой глоток. И еще один.
– Чувствуешь? – Я ждала подтверждения своему разочарованию.
– Все в порядке. Отличное вино.
– Только не это. – Я упала на кушетку, стоявшую рядом с кофейным столиком. – Я умираю. У меня рак или опухоль мозга, может, аневризма или что-то в этом роде. – В горле защипало, и опять захотелось плакать.
– Риа, – Аланна села рядом и взяла мою руку в ладони, – возможно, ты просто нервничаешь и поэтому стала вспыльчивой и мнительной. Тебе немало пришлось вынести за то время, что ты находишься в нашем мире.
Вспыльчивой, ну конечно. И что все это значит? Может, вскоре Аланна заявит, что мне необходимо кровопускание или надо просверлить дырки в черепе, чтобы выпустить пар, а возможно, выберет из методов Средневековья что-то пострашнее. Я попыталась вспомнить, как пенициллин получали из хлеба.
– Каролан обязательно тебе поможет. – Аланна похлопала меня по руке.
– Да, Каролан разберется.
Черта с два! В этом мире нет прогрессивных технологий. Как и заведений, где обучали бы медицине. Скорее, он будет бормотать надо мной нечто бессвязное и заставит выпить микстуру из соплей лягушки. Все. Я обречена на погибель.
– Ванна всегда тебе помогала. – Аланна встала и потянула меня за собой. – Пойдем, потом я помогу тебе выбрать красивый наряд и украшения к нему. – Она молчала, пока я неохотно вставала с кушетки. – Ювелир приходил сюда, когда ты была занята с Эпи. Я велела ему оставить все новое, что он принес. Помнится, там были роскошные серьги с
