В это время Ган постарался сделать так, чтобы Мейтнер получила свои вещи, которые все еще находились в Берлине. Он упаковал библиотеку, инструменты, одежду, но после проверки, которую нацистская полиция проводила, прежде чем одобрить отправку вещей, было предписано уничтожить абсолютно все, включая книги.
Ган за год до этого занял пост директора Института кайзера Вильгельма, но нацистское правительство сомневалось в его лояльности из-за связей с еврейскими учеными, в том числе с Мейтнер. В 1939 году был основан комитет по изучению возможностей расщепления ядра и создания атомной бомбы, и Ган участвовал в его работе. Чтобы выжить на родине, ему пришлось дистанцироваться от Мейтнер, и ученый зашел в этом так далеко, что убедил самого себя в том, что был единственным открывателем расщепления ядра.
Здесь в моей ситуации я не могу сделать ничего важного. Постарайтесь понять, как вы себя чувствовали бы, если бы [...] у вас был только кабинет в институте, который не является вашим, без какой-либо помощи, без прав...
Лиза Мейтнер
Для Мейтнер ситуация в Швеции оставалась невыносимой, и никаких изменений в ней не предвиделось. Поэтому в 1939 году она попробовала получить место в Кавендишской лаборатории. Мейтнер предложили договор с условием, что она переедет в следующем году. Она очень сожалела об этой задержке, поскольку начавшаяся война закрыла ей возможность переезда в Соединенное Королевство.
Мейтнер вернулась в свой пустой кабинет в Швеции.
В 1943 году ее пригласили участвовать в Манхэттенском проекте, но Лиза решительно отказалась: она не хотела заниматься исследованиями, которые шли в США, хотя для нее согласие означало бы значительное улучшение условий жизни и работы.
ПОЗДНЯЯ ПОПУЛЯРНОСТЬ
В 1945 году Германия капитулировала. Мейтнер утратила связь с большинством своих друзей и ничего не знала об их судьбе.
Постепенно до нее дошли неприятные новости о том, что союзники арестовали Гана и отправили его в Фарм-холл.
После ядерной бомбардировки Японии Мейтнер, как и многие физики, прямо или косвенно знавшие о возможностях ядерного расщепления, пережили шок. Еще больше она была поражена, когда местный репортер взял у нее интервью, пытаясь выяснить степень ее участия в разработке атомной бомбы. Мейтнер утверждала, что не участвовала в проекте, но через три дня Элеонора Рузвельт попросила ее выступить в американской радиопрограмме — для этого даже была обеспечена трансатлантическая связь. Мейтнер неожиданно стала знаменитостью, о ней говорили как о человеке, которому удалось сбежать из нацистской Германии, унеся с собой секрет расщепления. Хотя Мейтнер постоянно пыталась объяснить, что ее участие сводилось к открытию физического понятия ядерного расщепления, в представлении широкой публики она стала героиней.
Особенно широко слава Мейтнер распространилась в США. Скоро она получила приглашение прочитать лекции и принять участие в конференциях в этой стране. За право принимать Мейтнер соперничали Гарвард и Принстон. Исследовательница встретилась с президентом Гарри Трумэном, одна из феминистских организаций назвала ее женщиной года, а Голливуд предложил ей наблюдать за съемками фильма, основанного на ее биографии (это предложение Мейтнер сразу же отклонила). В течение полугода Лиза жила в Штатах, осыпаемая почестями и наградами. В Швеции ее положение тоже изменилось к лучшему: Королевская академия наук страны включила ее в список своих членов. Однако эти изменения были лишь внешними — после возвращения из Америки Мейтнер ждал все тот же необорудованный кабинет.
ПОЛЕМИКА ВОКРУГ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ
Момент, когда жюри Нобелевской премии в 1945 году собралось для утверждения кандидатур, отдавал сладкой горечью. В прошлом году премия была отменена, поэтому награду должны были вручать за достижения, сделанные в течение двух лет. Открытие процесса расщепления заслуживало премии, и во время обсуждения возникло предложение наградить как Гана, так и Мейтнер. После долгих споров кандидатура Мейтнер была отклонена. Исследовательница покинула институт за несколько месяцев до открытия расщепления, и этот факт заставил многих поверить, что ее вклад в открытие был незначительным. Во многом этому убеждению способствовал и сам Ган, давно дистанцировавшийся от Мейтнер. Конечно, это не соответствовало действительности: именно Мейтнер руководила исследованиями, именно она постоянно говорила о том, что наблюдаемые процессы не укладываются в теоретические рамки, именно она настояла на исследовании радия.
ДОКЛАД О ГАНЕ
Один из ответственных за записи в Фарм-холле составил несколько отчетов о находившихся там ученых — Максе фон Лауз, Вернере Гейзенберге, Карле Фридрихе фон Вайцзеккере. Оценивая Гана, один из высших чинов, проверявших записи, отметил:
«Это человек мира. Самый любезный из профессоров. Непопулярен среди молодых ученых группы, считающих его деспотом. Обладает острым чувством юмора и благоразумен. Демонстрирует уважительное отношение к Англии и США. Чувствовал себя ужасно после известия об использовании атомной бомбы, считает себя ответственным за жизни тех людей в силу сделанного им открытия. Очень хорошо отнесся к факту, что пресса сочла автором открытия профессора Мейтнер, хотя уточняет, что она была одной из его помощниц и к тому же уехала из Берлина до того, как было сделано открытие».
В этом отчете констатируется: Ган переосмыслил процесс открытия расщепления ядра до той степени, что начал считать, будто Мейтнер не играла в открытии никакой важной роли. Однако письма и документы той эпохи убеждают нас в том, что роль Мейтнер была такой же фундаментальной, как и роль Гана.
Ган решил, что радоваться его награждению Мейтнер мешает исключительно уязвленное самолюбие, но для самой исследовательницы эта ситуация стала очередной несправедливостью, связанной с ее национальностью и полом. Кроме того, она считала, что такие ученые, как Ган и Гейзенберг, гораздо ближе, чем заявляли впоследствии, сотрудничали с нацистским режимом. После этого дружба Мейтнер с Ганом прекратилась навсегда. Однако несмотря на всю горечь, которую она испытывала, исследовательница присутствовала на нобелевском приеме и выслушала речь Гана, который несколько раз упомянул ее работу и работу Фриша. В свою очередь, Ган в знак уважения к Мейтнер разделил с ней денежную часть премии — средства исследовательница передала в комитет атомной энергии в Принстоне, созданный для наблюдения за возможными способами использования этого вида энергии.
ЯДЕРНАЯ ЭНЕРГИЯ
