Вспомнил про еще одно дело, позвал Евдокию, наказал ей сшить из обрезка тонкой парусины, которую я в Тане покупал, сумку через плечо-торбу. Будет медицинская сумка первой помощи.
Стал сам собираться на рынок. Сегодня задача - продать маленькое зеркальце, сколько оно стоит - не знаю, но очень дорого должно стоить. С собой взял Акима, Федю, Твердислава, Ивашку и одного мальца. Пусть осваиваются.
На рынки целенаправленно нашел ряд торговцев украшениями. Прошелся, вижу зеркала из полированной бронзы с ручками. Одно даже серебрённое. Подошел к хозяину лавки, скрытно, как торговец наркотиками, показал ему зеркальце. Он сначала не понял что это. Потом потянулся двумя руками и выпученными глазами. Еще бы, такое качество изображения, столько мегапикселей. Не то что полированные бронзулетки. Долго торговались, я два раза делал вид, что ухожу. Один раз 'ушел' шагов на пять. Но в результате двадцать семь лир! Почти четыре коня! Теперь жить можно, у меня еще девять зеркалец и десять больших зеркал. Это же сколько большие стоят!
Пошли закупаться. Купили льняной ткани тонкой и средней по хорошему мотку. Еще тонких ниток, мешок промытой овечьей шерсти, тонкой пеньковой веревки. На одном прилавке смотрю на коричневые бруски, думаю воск у меня еще есть. Так это мыло, а не воск! На вроде хозяйственного, и пахнет также. Но для меня прямо аромат! Купил три куска, хотя они стоили по три сольдо - как приличный обед каждый. Вспомнил про патроны, свинец купил, а пули еще не отливал.
Зашел к меднику, у него есть поварешка медная с деревянной ручкой. Купил ее и попросил ручку отогнуть горизонтально и сделать носик с боку. Медник сообразил, снял ручку, нагрел и сделал как я хотел. Пока он работал, я осматривал медные заготовки. Медь какая-то бледная, сероватая. Взял медный пруток толщиной чуть меньше сантиметра. Показываю меднику, а если согнуть? Он кивает, я с усилием сгибаю - на изгибе медь покрывается трещинками. Я их демонстрирую, медник согласно кивает, так и должно быть. Смотрит на меня внимательно: 'разбираешся?', и приносит пруток другой меди, более красной. Гну этот пруток, трещин совсем мало. Я жестами спросил - сколько стоит? Выходит на четверть дороже 'грязной' меди. Но и эта не особо чистая, но я надеюсь, на бериллиевую бронзу пойдет. Купил килограмм пять.
Купили еще горшочек меда, кувшин вина, большой медный котел, глиняных чашек и мисок, всего по десятку, пошли домой. Дома уже запахи - баранину варят, кашу. Опять у нас праздничный обед назревает. Вытащили все столы из дома, может все поместятся, а то едим в две смены. Мужики соорудили из жердей подобие лавки. Расселись, все равно все не влезли - девки в сторонке у очага, пацаны за столом но стоя. Разлил мужикам по полчашки вина - и речь маленькую задвинул: что дела наши в Каффе начинаются удачно, и чтобы была удача всегда. Выпили. Приличное сухое вино. Из всех только Еремей виноградное вино раньше пил, но всем понравилось, никто не выплюнул. Поели мяса, каши хлеба, пацанам и девкам по ложке меда. Хорошо посидели, никто, конечно, с полчашки не опьянел, но настроение повысилось.
Тут Еремей ко мне:
- Ты обещал в Каффе сказать важного.
- А ты скажи, купцы московские когда домой едут?
- Через две-три седмицы, чтобы в Москву до ледостава успеть.
- Вот смотри, теперь другое: ты хорошего бобра почем продать можешь?
- Три лиры десять сольдо, если повезет - три лиры пятнадцать сольдо.
- А лавка с мехами есть? Где бобра продают?
- Есть.
- И почем там такой мех?
- Больше четырех лир. Четыре и пять, четыре и десять.
- Вот. Есть цена продажи и есть цена покупки.
- Да, так. Все купцы это знают.
- А если нам здесь свою лавку открыть, то ты всех бобров продашь по четыре с лишним лиры. А домой письмо передашь с купцами, или человека своего с серебром.
- Эх...- задумался Еремей. А я дальше:
- Еще у меня диковины есть всякие, иголки и крючки ты видел, еще зеркала стеклянные, небывалые. Я сегодня одно продал. Поставим в лавке задорого, люди будут приходить смотреть, твои меха покупать. Потом железные мастерские я буду ставить, будем в лавке железные вещи продавать.
Я пошел и принес зеркальце.
- Вот, смотри.
- Ух ты ...
- Видал! Такого нигде нет, к нам в лавку люди на 'посмотеть' приходить будут. А за лавку оплату первый месяц я оплачу, потом пополам. Ты торговать будешь, я мастерскими займусь.
- Эх, только гребцов и воев я нанял, кормить их теперь всю зиму.
- А ты оставь, сколько надо, остальных я на работу возьму.
- Эх, Андрей, силен ты уговаривать. Давай лавку со товарищи!
Пожали друг другу руки.
- Ищи теперь какую лавку снять. Пусть сама лавка небольшая будет, но так чтобы в доме могли человек десять-пятнадцать переночевать.
- Завтра с утра займусь.
Вот прогресс какой!
- Еремей! Я завтра на обед хочу позвать московских гостей, угостить их, послушать про Каффу, как ты на это смотришь. Пригласишь их ко мне?
- Хорошо бы было! Позову их!
- А вот как по вежеству мне их встречать?
- Ну ты же боярин, они купцы, ты можешь сидеть за столом даже, ну если из уважения, то выйти из-за стола. А вот если бы я их встречал, то на крыльцо бы вышел, как равный, расправил плечи Еремей, они хоть и богаче меня, но и я в Каффу добрался, значит равные мне. А вот если бы ты князя своего встречал, то надо выйти за ворота.
- Понятно.
Сижу я, думаю чем завтра гостей угощать. Замечаю, на заборе висит мой вкладыш от спальника, сушится. На нем в центре пятно розовое, отстиралось плохо, ну что там у нас, остатки щелока были. Висит как флаг у всех на виду. Флаг фросиной победы. Но никто на него внимания не обращает. Может, уже насмотрелись.
Велел позвать Ефросинью. Вручаю ей кусок мыла, говорю постирай мои рубахи, сейчас вынесу, и это тоже - на вкладыш показываю. Вынес белья своего - рубахи и трусы, в дороге девки их только в воде булькали. Фрося стирать засела. Тонкую веревку натянул от сарая и до забора - белье сушить.
Евдокия принесла сшитую сумку. Объяснил, что это сумка помощника лекаря, коем я назначаю Евдокию. Там будут лежать инструменты и материалы
