— Да, крепко вогнали, — проговорил я вслух. Заметил, что проговаривая мысли в слух становится немного спокойнее. Но не в этот раз. Только я ухватился за черенок поудобнее, как земля пошла волнами и лопата затряслась. От неожиданности я поскользнулся и, ухватившись за черенок, свалился прямиком в рыхлую землю, чуть подмороженную и потому не превратившуюся еще в жирную грязь. Лопата оказалась между мной и землей, из которой, к моему ужасу, начали появляться синюшные руки. Не заорал я только из-за страха попадания одной из рук мне в рот, но замычал я от всей души. Одна из рук ухватилась за мое приобретенное орудие, а вторая попыталась сграбастать за лицо. Я в ужасе отпрянул, вытягивая тем самым мертвеца из его могилы. Паника захватила меня, я стал хаотично крутить лопатой, стараясь вырвать её из захвата мертвеца. Морда твари, перемазанная кровью и землей, уставилась на меня нагоняя еще больше жути. Когда я поднялся, мертвец, опираясь на черенок, встал на колени и потянул его на себя, только тогда я понял, во что была воткнута лопата. Внутренности вывалились на землю перед ним, распространяя тошнотворный запах испражнений и гнили. Меня замутило, а в глазах потемнело. Я понимал, что еще немного и я просто упаду в обморок от этой мерзости. В отчаянном рывке я выдернул лопату и, опять упав на задницу, начал быстро отползать от восставшего. Мертвец неуклюже поднялся на ноги и поплелся за мной. Когда я уперся спиной в сарай, между нами было не больше пяти метров и с каждым мигом расстояние уменьшалось. Пугающие до обморока глаза мертвеца впились в мое лицо, и, казалось, гипнотизировали. Когда до твари осталось метра два, он запнулся и упал. Вновь поднявшись на колени, наши глаза встали на один уровень, он пополз ко мне и тогда я не выдержал. Весь страх накопленный мной с самого утра вырвался с диким воплем. Я со всей силы, на сколько позволяло положение, размахнулся и всадил хорошо наточенную лопату в голову твари. Раздавшийся хруст и последующий чавк стал последней каплей отделяющий мой испуганный разум от спасительного забвения.
Г. Самара, 23 марта, вечерИз обморока я вышел рывками. Сначала вернулось сознание, и только после этого я открыл глаза, после чего с диким воплем откатился в сторону и мгновенно вскочил на ноги. Правда, через секунду опять упал на колени — меня вырвало выпитой накануне водой. Видение раскроенного черепа с хорошо обозримыми внутренностями не давали мне подняться еще минут пять. Когда в желудке не осталось даже желчи, я обессиленно свалился на бок, отползая от исторгнутой мною лужи. В сторону восставшего я старался не смотреть. Пролежав в позе эмбриона минут пять и, дождавшись, когда меня перестанет колотить, я поднялся на ноги. Стараясь не смотреть на тело, подобрал лопату. Вновь чуть не вывернуло, когда вынимал ее из головы восставшего. Если меня будет так полоскать от каждого поверженного врага, я сегодняшнего дня не переживу. Ведь в дальнейшем их будет только больше.
Пошатываясь, я побрел обратно к забору, напоминая больше одного из мертвецов, чем человека. Перелезая через него, я вновь упал, на этот раз, вышибив воздух из легких. Опять встать на ноги стоило громадных усилий, больше моральных, чем физических. Нужно было передохнуть. Столько впечатлений за такой короткий промежуток времени выбили меня из колеи. Еще перед походом за лопатой я присмотрелся к домику напротив, в отличие от того, что был на участке, где я упокоил нежить, у этого была труба, а значит — печка. Именно туда я хотел направиться, в случае отсутствия оружия на заброшенных участках. Территория обнесена деревянным забором из толстых досок, довольно крепких на вид. А вот калитка была открыта. Подозрительно. Нужно привести себя в порядок, а небольшой кирпичный домик посреди участка замечательно для этого подойдет, если там, конечно, никого нет.
В домике действительно было пусто, судьба меня пожалела. Боец из меня сейчас был никакой. Дверь была слегка прикрыта, но не заперта. Калитку я предусмотрительно за собой забаррикадировал. Несмотря на дикую слабость я держал новоприобретенное оружие наготове. В этот раз мне повезло — в единственной комнате помимо продавленного дивана, печки-буржуйки да старенького пошарпанного стола никого не было. В предбаннике лежал небольшой запас наколотых дров. Я внимательно осмотрел внутреннее убранство, после чего вышел обратно. Стало интересно, где хозяева. Понятное дело, что жить в таком доме без электричества и прочих коммуникаций зимой невозможно, тем более в черте города. Я внимательно присмотрелся к следам на территории участка, не считая моих было еще две пары. Великим следопытом я не был, но и таких знаний хватило. Судя по отпечаткам: несколько людей прошли по прямой от калитки до входной двери дома, вскрыли его, о чем говорил валявшийся рядом замок с покореженной дужкой, зашли и, не обнаружив ничего ценного, ушли восвояси. Меня это вполне успокоило, и я вернулся в дом. Дверь запиралась на обычный засов, чем я сразу и воспользовался. Отдых нужен был, чувствовал я себя совсем неважно. В помещении было холодно и темно. Я достал из рюкзака пару свечей-таблеток и зажег — стало уютнее. Уже при свете зажег огонь в печке и напихал туда дров. Комнатка небольшая, прогреться должна быстро. Вспомнив про вино в рюкзаке, я достал бутылку. Пробку вынул при помощи штопора в швейцарском ноже и сделал несколько глотков — недурно. В винах я как свинья в апельсиновых косточках, но вкус мне понравился. Я наполнил вином металлическую кружку из походного котелка и поставил на печку, хотелось теплого. Только сейчас я заметил, что меня довольно сильно
